Репин портрет мусоргского

Личная жизнь

Большую часть жизни Мусоргский провел в Санкт-Петербурге, вращаясь в обществе культурной и творческой элиты. Члены «Могучей кучки» стали для композитора второй семьей, с которой он разделял успех и невзгоды, победы и поражения.

Михаил Глинка и его сестра Людмила Шестакова

Несмотря на то, что Модест Петрович вращался в обществе, он не был счастлив в личной жизни и не имел ни жены, ни детей. Единственной дамой, к которой сочинитель питал нежные чувства, была Людмила Ивановна Шестакова, сестра Михаила Глинки, отвечавшая Мусоргскому сердечной материнской привязанностью. Свидетельством этих отношений стали письма, сохранившиеся в творческом архиве композитора.

Илья Репин Портрет Мусоргского

В марте нынешнего года исполнилось 100 лет со дня кончины великого русского композитора Модеста Петровича Мусоргского. И одновременно — сто лет со дня создания знаменитого портрета, написанного Ильей Ефимовичем Репиным. В этом живописном шедевре, одном из величайших творений не только русского, но и мирового искусства, воплотились желание мастера правдиво отобразить действительность, его страстная вера в прогрессивную интеллигенцию, борющуюся за народное счастье.

Мусоргского Репин любил и как художника-новатора, близкого ему по духу, обладающего необычайным «чутьем Руси», и как исключительного человека, отличавшегося огромной «глубиной души, изяществом мысли и добродушием в поступках», и, наконец, как давнего друга. Мусоргский олицетворял для Репина все самое возвышенное, честное и глубокое, что было в лучших представителях русского народа. Известно, что Репин испытsвал к Мусоргскому глубокую и долголетнюю привязанность. Может быть, поэтому его портрет вышел лучше, чем многие другие первоклассные репинские портреты. Мысль о необходимости портретировать Мусоргского зародилась у Репина давно — еще в начале 70-х годов, вскоре после знакомства с композитором. Репин писал художественному критику В. В. Стасову 15 марта 1863 года: «Модеста Петровича… я тоже считаю давшим мне слово посидеть» (то есть позировать). Трудно сказать, почему Репин не смог осуществить своего замысла в 70-х годах. Художник возвращается к нему лишь в начале 1881 года, когда Мусоргский, будучи уже в безнадежном состоянии, лежал в солдатском Николаевском госпитале в Петербурге. Но эта необычность обстановки только усиливала контакт художника с портретируемым: Репин во время сеансов, по .его словам, «развлекался всякими разговорами». Интимная обстановка сеансов словно передалась портрету; образ композитора вступает в тесное и непосредственное общение со зрителем. Вот он, гениальный Мусоргский, истерзаyный смертельным недугом. На нем зеленовато-серый больничный халат с малиновыми отворотами. Голова композитора слегка наклонена. Он о чем-то глубоко задумался. Отекшее лицо, воспаленные глаза под тяжелыми веками, растрепанные волосы говорят о мучительном страдании, подкосившем этого некогда могучего и жизнерадостного человека. Всмотритесь в его открытый лоб, плотно сжатые, маленькие, как у ребенка, губы, вглядитесь в серо-голубые глаза. Они затуманены болезнью, но сохранили выражение сильной и глубокой мысли, ибо умственные силы не оставляли композитора до последней минуты. Вы почувствуете: физическая слабость и жизненные невзгоды не убили в этом человеке необыкновенной души. Репинский Мусоргский полон внутренней силы, что подчеркнуто самим расположением фигуры, не умещающейся на холсте. В единстве противоречий между умирающим телом и надломленным, но несдавшимся духом раскрывается смысл этого драматического образа. В нем как бы исподволь проступает оценка самодержавия, в условиях которого произошла ранняя гибель столь выдающегося «бойца музыкального мира» (слова Репина). С другой стороны — вера в несокрушимую силу народного духа, выразителем коnорого и выступает перед нами Мусоргский. Утверждающее начало в портрете берет верх над стороной критической. В отличие от некоторых репинских полотен той поры, построенных на контрастах света и тени, Мусоргский написан в светлых тонах. Весь образ как бы пронизан светом. Живописное решение портрета способствует раскрытию образа композитора, утверждению его духовной красоты. Неведомыми до Репина средствами — сочетанием оттенков дополнительных цветов — передана материальность лица Мусоргского. Крамской, видимо, имел в виду создание портретного образа без светотеневой моделировки, только лишь цветом. Не случайно он вспомнил анекдотический эпизод с купчихой, никогда не замечавшей «черных» теней на живом человеке. Репин словно угадал мечту своего учителя, откликнулся на его призыв. Портрет Мусоргского — редкий пример соответствия художественной формы изображаемому характеру. Эти слова Крамского широко известны. Однако они наполняются новым смыслом при сопоставлении с приведенным выше отрывком из письма Крамского к Стасову. Стоит вспомнить, что к началу 1880-х годов были созданы многие из лучших портретов Мане, Ренуара, Дега, интересные поисками в области колорита. Они значительно обогатили живописный язык Репина. Появились новаторские портретные полотна Сезанна.

Портрет Пирогова

Другой знаменитый деятель — на этот раз от науки — тоже скончался вскоре после того, как Репин написал его портрет. Это был хирург, ученый и изобретатель топографической анатомии Николай Пирогов. «Пирогов — гений! Да, несомненный гений», — говорил художник. Он просто мечтал написать его портрет.

«Портрет хирурга Н.И. Пирогова», 1881 год

В 1881 году научный мир отмечал 50-й юбилей врачебной практики Пирогова и устраивал торжества — приехали гости со всего мира… Репин, которого будоражила идея запечатлеть всех выдающихся личностей своей эпохи — причем из разных сфер, не только мира искусства, — был приглашен написать портрет хирурга. И именно в тот момент, когда он приступил к работе над холстом, ему и очень узкому кругу приближенных людей юбиляра открыли страшную новость: Пирогов серьезно болен

В начале года он обратил внимание на дискомфорт в области твердого неба; диагноз был неутешительным — рак

Репин писал портрет стремительно и уложился в четыре дня. Пирогов так же стремительно записывал «Вопросы жизни: дневник старого врача» — мемуары и размышления о жизни, свое духовное послание потомкам. В ноябре того же года Пирогов умер, так и не успев закончить рукописный труд. Зато его последний, торжественный и глубокий портрет кисти Репина был готов. Это было короткое знакомство и портрет, под красками которого скрывалась тайна знаменитого хирурга.

Опасные полотна И. Репина

Трагическая участь выпала великим личностям, которых изобразил Илья Репин в своих портретах: Мусоргский, Писемский, Пирогов…

Одним из знаменитых полотен Репина – это «Портрет писателя Алексея Писемского». Но большой успех портрета очень дорого обошёлся натурщику. Написав картину в конце 1880 г., самого писателя не стало в 1881 г.

Портрет Писемского. 1880 г.

Ещё одна работа – портрет пианистки Луизы де Мерси д`Аржанто. Она была больна, и художник поспешил уговорить её позировать. Она изображена лёжа на диване, так как уже постоянно плохо себя чувствовала. Картина известна ещё под одним названием — «На смертном одре».

Портрет пианистки Луизы де Мерси д`Аржанто

Для картины «Бурлаки на Волге»  Репин выбрал огромных мужиков, они позировали ему, но, говорят, вскоре все отдали Богу душу по непонятным мистическим причинам.

Бурлаки на Волге, 1870-1873 гг.

«Протодиакон» (1877)

Портрет диакона Ивана Уланова из Чугуева, родного города Репина, создавался как этюд для картины «Крестный ход в дубовом лесу. Явленная икона». Работа над ней затянулась примерно лет на пятьдесят. В 1881 году она была отложена, потому что художник задумал другой вариант того же сюжета (ставший знаме­нитым «Крестный ход в Курской губернии»), но впоследствии возобновлялась; последние изменения в композицию были внесены в 1924-м. В «Явленной ико­не» протодиакон ведет толпу, представляющую собой живописное многоцвет­ное марево: он здесь почти единственный ярко «персональный» герой. В «Кре­стном ходе в Курской губернии», где толпа состоит из лиц разной степени характерности, столь индивидуальный образ разрушил бы хоровое начало — и Репин, поначалу думавший включить его в картину, от этой идеи отказался. 

«Протодиакон» экспонируется именно как протодиакон: имя здесь лишнее, важна типичность. Как писал сам Репин:

Но если в описании еще можно усмотреть оценку и даже некую антиклери­каль­ную ноту, то в портрете — одно лишь любование витальностью. Репин-писатель (а он был прекрасным писателем) способен анализировать своих героев, но Репин-художник с восторгом откликается на человеческую цело­стность, на полноту жизни, на органику и динамику. Откликается такой же живостью живописного почерка, бравурностью кисти. Протодиакон не плох и не хорош — он просто есть: и художническая завороженность фактурой здесь оборачивается чем-то напоминающим уже душевное сродство.

Кстати, репинский образ послужил основой грима актера Котэ Даушвили, сы­грав­шего роль священника отца Гермогена в фильме Георгия Данелии «Не го­рюй». Тоже живой образ, хоть и отчасти гротескный. 

Портрет Модеста Мусоргского (1881)

В том, что Репин был прирожденным портретистом, что именно портретное чутье составляло основу его живописного дара, кажется, не сомневался никто из его современников. Вплоть до того, что портретам приписывались магиче­ские свойства: было замечено, что многие репинские модели умирали вскоре после сеансов. «Страшно для живого человека попасть под кисть его», — гово­рил Василий Розанов, потому что «„щупальщик“ существа человеческого» (его же слова) как бы экстрагирует жизнь, переводя ее в краски и оставляя пер­сонажу лишь пустую оболочку. «Великий физиономист, — признавал критик Сергей Маковский, — но физиономист односторонний. Главное — абсолютно не поэт». И это мнение тоже было распространенным: Репину не отказывали в точности и цепкости взгляда, но отказывали в умении воспарять над соци­ально-физиологическими приметами. Пожалуй, портрет Мусоргского опро­вергает такую характеристику. 

Он был написан «по случаю» самому печальному — Мусоргский умирал в ле­чеб­нице от цирроза печени и умер через несколько дней после завершения работы. Репин спешил; его собственное желание успеть запечатлеть компо­зи­тора совпало с заказом Павла Михайловича Третьякова, который желал иметь портрет Мусоргского в своей портретной галерее «лучших людей России». Все­го четыре сеанса, правда долгих, в полный световой день.

Невозможно скрыть нездоровую багровость лица — она и не скрыта, но умело погашена в малиновых отворотах больничного халата, принимающих на себя рефлексы другой красноты. Зато яркость глаз, напротив, подчеркнута, и этот свет продолжается в воздушности фона. Фигура монументально вписана в холст, но в позе есть предощущение перемены: жизнь еще продолжается, и рас­пад плоти словно отступает перед последним явлением «духовного чело­века». Единственный портрет Мусоргского представляет его почти «поэтиче­ски» — и написан со всей возможной деликатностью. 

Кстати, от гонорара за портрет, присланного Третьяковым, Репин отказался — точнее, пожертвовал его на памятник композитору. 

Монументальное полотно с изображением чиновников

Репин получил заказ на огромное полотно — «Торжественное заседание Государственного совета». Завершил картину в конце 1903 г. Вскоре в 1905 г. неожиданно произошла Первая русская революция. Все, кто был изображён на полотне – чиновники, лишились званий, постов, а кто и лишился жизни: министр В. Плеве и великий князь Сергей Александрович — генерал-губернатор Москвы, убиты террористами.

Юбилейное заседание государственного совета, 1903 г.

Знакомый художника не переносил жестокого Столыпина и однажды в шутку попросил Репина взяться за его портрет. Странное роковое совпадение, но вскоре последовал заказ городской думы Саратова в 1909 г. – портрет премьер-министра Столыпина. Как только художник закончил работу, сразу в Киеве его застрелил Дмитрий Богров.

Портрет П.А. Столыпина. 1910 г.

Илья Репин — гроза натурщиков

Странный случай произошёл с известным хирургом Пироговым. Его нелепую смерть никто не мог объяснить. Когда портрет был закончен, Пирогову было 70 лет, он посетил дантиста, там ему занесли инфекцию, отчего вскоре великий хирург умер.

Портрет хирурга Н. И. Пирогова 1881 г.

Художник едва начал писать портрет Фёдора Тютчева, как он в этом же месяце заболел и неожиданно скончался.

Портрет Ф. Тютчева

В 1910 г. живописец, уже став знаменитым, предложил другу-писателю Корнею Чуковскому портрет. Ранее он в шутку заявил, что если бы он был суеверным, никогда не решился бы позировать даже великому Репину. Ведь кого не напишет, вскоре умирает…

Для каждого случая были причины, лишь Мусоргский уже был серьёзно болен (1881 г.). Репин предложил композитору написать портрет, поэтому он в больничном халате. Это единственный прижизненный портрет. Репин писал быстро, словно чувствовал, что времени нет — за 4 сеанса. А через несколько дней Мусоргского не стало.

Портрет М. П. Мусоргского, 1881 г.

Другие работы художника

Крестный ход в Курской губернии

Это полотно завершает ряд жанровых сцен, написанных Репиным в конце 1870-х и начале 1880-х годов. Курская губерния славилась пышными крестными ходами, и Репин специально побывал в этих краях, чтобы своими глазами увидеть это. Современники называли эту картину энциклопедией русской жизни, восхищаясь мастерством художника, сумевшего виртуозно изобразить различную фактуру, тонкие оттенки цвета и десятки человеческих фигур в точно подмеченных позах.

Запорожцы пишут письмо турецкому султану

Репин ни одно полотно не писал так долго, как это, на протяжении более чем десяти лет внося изменения в композицию и уточняя исторические детали. Сюжетом для неё послужило реальное историческое событие. Другой источник этой работы — гоголевская повесть «Тарас Бульба», герои которой ожили на полотне. Репин был очарован этой темой. «Чертовский народ! — писал он В. Стасову. — Никто на свете не чувствовал так глубоко «свободы, равенства и братства».

Иван Грозный и его сын Иван 16 ноября 1581 года

На картине эпизод из жизни Ивана Грозного, когда тот в гневе нанёс смертельный удар своему сыну. Репин создал полотно, полное сильной и деструктивной энергии. Сегодня много спорят о достоверности событий, отображённых на картине, совершенно забывая о грандиозности самой картины, о мастерстве исполнения, о силе психологического раскрытия характеров людей, о гармонии красок.

Не ждали

В этой работе Репин изобразил момент неожиданного возвращения домой ссыльного революционера. Кажется, что сцена выхвачена прямо из жизни, но на самом деле композиция продумана до мелочей. Репин написал её так, что мы словно находимся внутри этой комнаты, расположившись прямо за потрясённо застывшей матерью. Это позволяет нам стать участниками сцены и попытаться точнее прочувствовать то, что разворачивается перед нашими глазами.

Портрет Столыпина

К деятельности Петра Столыпина на посту премьер-министра Репин относился, мягко говоря, критически. Поэтому, когда от Саратовской городской думы пришел заказ на портрет Петра Аркадьевича, Репин всеми силами пытался увильнуть от работы. Но, какие бы отговорки он ни придумывал, саратовцы настаивали, чтобы именно знаменитый художник написал портрет политика — в благодарность тому за «постоянную и неизменную поддержку в вопросе об учреждении университета».

Портрет П.А. Столыпина, 1910 год

В это время Столыпин жил в постоянном напряжении. Курс на приватизацию земель, который он взял, вызвал недовольство самых разных слоев населения и сословий. В 1906 году произошло первое покушение на политика на Аптекарском острове в Санкт-Петербурге. Погибло несколько человек, пострадали члены семьи самого Петра Столыпина. И это была только первая попытка расправиться с министром — первая из многих, последовавших за ней. Об этом периоде Столыпин писал: «Каждое утро, когда я просыпаюсь и творю молитву, я смотрю на предстоящий день, как на последний в жизни, и готовлюсь выполнить свои обязанности, устремляя уже взоры в вечность».

Репин писал Столыпина прямо в его кабинете: «Странно: портьеры у него в кабинете красные, как кровь, как пожар. Я пишу его на этом кроваво-огненном фоне. А он и не понимает, что это фон революции…» Портрет и его цветовая гамма оказались поистине провидческими. Сочетания кроваво-красных штор, «потусторонний» неестественный свет откуда-то справа, из-за границ холста, напряженный взгляд министра — все эти элементы сложились в очередное пророчество. 1 сентября того же года Столыпин был смертельно ранен эсером Гершензоном в ложе Киевского оперного театра и вскоре скончался. Как это связано с кровавым портретом Репина? Да никак. Просто портьеры цвета алой крови действительно висели в кабинете Столыпина и хорошо вписывались в составленную им композицию.

О работе:

Модест Петрович Мусоргский (1939-1881) — великий русский композитор, член «Могучей кучки», автор опер «Борис Годунов», «Хованщина» и ряда других музыкальных шедевров. Судьба его при этом не была гладкой — страдая от нервной болезни и известного русского недуга, алкоголизма, он писал урывками и вёл довольно беспорядочную жизнь. В феврале 1881 года, во время приступа белой горячки, друзья поместили композитора в больницу. Здесь всего за четыре дня (работа шла с 14 по 17 марта) Репин успел создать этот гениальный портрет. Уже 28 марта 42-летнего Мусоргского не стало. Вся трагедия большого таланта, столь быстро сгоревшего, передана в этом портрете — единственном прижизненном изображении Мусоргского. Павел Третьяков купил портрет, не видя его, а лишь услышав, что Репин в госпитале пишет больного Мусоргского.

На портрете с потрясающей точностью и реализмом переданы физическое и душевное состояние Мусоргского, его безмерные страдания и удивительная сила духа. Идеолог «Могучей кучки» и законодатель тогдашних эстетических мод Владимир Стасов был потрясён этой работой. «Это невероятно! — не уставал повторять он. — И, подумать только, написано всего за четыре сеанса». И ещё: «Из всех, знавших Мусоргского, не было никого, кто не остался бы в восторге от этого портрета — так он жизнен, так он похож, так он верно и просто передает всю натуру, весь характер, весь внешний облик Мусоргского».

«Бурлаки на Волге» (1870–1873)

История создания «Бурлаков на Волге» подробно описана в книге Репина «Да­ле­кое близкое». Поехав с друзьями-художниками на Волгу писать этюды, он уви­дел бурлацкую тягу и начал писать крестьян-бурлаков. В книге описаны эпизоды смешные и страшные: тотальное отсутствие взаимо­понимания между художниками и крестьянами сопровождается еще и мотивом собственной ви­ны за недостаточное народолюбие. «Хождение в народ» напоминает проход по минному полю — однако стоит начать рисовать, и те же модели уже хара­к­теризуются в совсем иных выражениях. Они обретают имена: Ларька, отстав­ной солдат Зотов, вожак бурлацкой ватаги расстрига Канин, — и народ состав­ля­ется уже из преображенных эстетическим восторгом лиц. 

С «Бурлаков на Волге» началась репинская слава. Публика картину заметила: официальные люди — среди которых президент Академии художеств Федор Бруни и министр государственных имуществ Зеленой, возмущенный неакту­аль­ностью мотива («этот допотопный способ транспортов… уже сведен к ну­лю»), — негодовали, прогрессисты восхищались. Но как раз в восхищении «своих» был оттенок, для импульсивного по натуре художника непри­емлемый: ему как бы вменялось в обязанность и дальше быть певцом обездоленных, изо­бражать, как писал Крамской, «тяжелый, крепкий и почти дикий организм». И напрасно Репин, поясняя, что «не давал клятву писать только дикие организ­мы», признавался, что в процессе работы его «нисколько не занимал вопрос быта и социального строя договоров бурлаков с хозяевами», — общественность видела то, что хотела видеть: обличение и гражданскую скорбь. Между тем «Бурлаки» построены гораздо сложнее.

Обличительный пафос предполагался в первом замысле картины: процессия должна была двигаться параллельно променаду нарядных дачников, но от та­ко­го лобового хода Репина отговорил его друг — пейзажист Федор Васильев. Были и иные варианты — с бурлаками, пробирающимися сквозь бурелом (этюд, забракованный знатоком леса Шишкиным за «неправильные» деревья, уничтожен) и идущими вброд  Картина хранится в Государственной Третьяков­ской галерее.; самый последний ремейк был создан в 1918 го­­ду и назывался «Быдло империализма» — Репин вообще был склонен возвращаться к старым сюжетам. Но в канонической версии, развернув ше­ствие по горизонтали и дав таким образом «реплики» всем членам артели, автор обеспечил и зрителям свободу выбора. Вместо бытового жанра полу­чился групповой портрет, где никто не выделен: можно сосредоточиться на «бунтарях», но можно назначить «главным» вожака ватаги, созерца­теля Канина, который самому Репину казался проданным в рабство античным фило­софом. И это безоценочное экспонирование персонажей в эпически пу­стом, выжженном по цвету пространстве было совершенно новым для пере­движ­­нической картины, которая всегда стремилась к четкой расстановке акцен­тов. Как точно заметил Достоевский: «…бурлаки, настоящие бурлаки и бо­лее ничего. Ни один из них не кричит с картины зрителю: „Посмотри, как я несчастен и до какой степени ты задолжал народу!“».

Кстати, «Бурлаков» приобрел и повесил в своей бильярдной великий князь Владимир Александрович. Что он думал по поводу авторской идеи — неизвестно. 

слушайте в подкасте «зачем я это увидел?»

Кем были передвижники — революционерами или бизнесменами?

Разные мнения

Удивительно, но в XV в. об этом написал знаменитый учёный, философ, маг и алхимик Корнелий Агриппа Неттесгеймский: «Бойтесь кисти живописца – его портрет может оказаться более живым, чем оригинал».

Похожих примеров сотни: Серов, Рубенс, Рембрандт – многие их натурщицы также вскоре погибали различными способами.

Именно поэтому при разводе все в злости рвут фото на мелкие кусочки, желая несчастья партнёру. Да еще и приговаривают пожелания… Чем талантливее живописец, тем больше чувств вложено в портрет. А доброжелателей, завистников полно, поэтому весь негатив сразу переносится на оригинал, а особенно завидуют красоте женщин.

«Не ждали» (1884–1888)

Картина Репина «Не ждали» замыкает его «революционный цикл», куда входят также «Арест пропагандиста», «Отказ от исповеди» и другие работы. Такой бы­ла репинская версия бытового жанра: быт привлекал его в экстремальных об­стоятельствах, волей истории ставших временно типическими. Россия 1880-х изобиловала подобными обстоятельствами. Демократическая интеллигенция жила сведениями о политических процессах и смертных приговорах, обсу­жда­ла террористические акты (увы, как раз приобретшие вид типических сюже­тов) и реакцию власти на них. Цареубийство и казнь народовольцев всколыхну­ли всех: замкнутый круг насилия перемешал роли жертв и палачей, героев и муче­ников.

Сюжет картины не столь очевиден, как кажется. Вроде бы ссыльный револю­цио­­нер возвращается в семью, но тогда отчего его «не ждали»? Ведь об осво­бождении узников родных оповещали. Фотография убитого Александра II в гробу на стене указывает на время действия — речь, видимо, идет о пере­смотре именно административных дел, предпринятом после 1883 года Алек­сандром III. Герой, вероятно, отсутствовал несколько лет, о чем свидетель­ствует реакция детей на его появление: они, кажется, не помнят отца. Впрочем, так ли? Летучесть взглядов и гримас не подытожена в этих лицах, как бы захва­ченных внезапной жизнью. Девочка скорее насторожена, мальчик скорее воз­бужден, горничная невозмутима, дама у рояля будто грезит наяву — а лица ма­тери (если это мать) мы не видим. Вместо ответа — длящийся вопрос, и время словно замедляется у порога, перестает быть жанровым временем. Не случайно фигура ссыльного отсылает к фигуре Христа с картины Александра Иванова «»; здесь так же чуть искажена перспектива и вздыблен пол, чтобы шаг превратился в нисхождение.

Зрителям неопределенная тональность рассказа казалась просчетом худож­ни­ка. Но и сам Репин, интуитивно ощущая вечный привкус в сюжете, все-таки не мог не намекнуть на дальнейшее развитие коллизии. Отсюда — мозаика подсказок: портреты поэтов Тараса Шевченко и Николая Некрасова, гравюра с картины Карла Штейбена «На Голгофе»  Гравюра эта тогда висела в каждом прогрес­систском доме, поскольку народническая деятельность воспри­нималась в духе нового Евангелия и сопрягалась с эпизодами стра­стей. Эта психологическая религиозность в общественных умонастроениях отчасти способствовала и реабилитации соответ­ствую­щей тематики в изобразительном ис­кус­стве.. Впрочем, фотография убитого царя-освободителя вновь возвращает в атмосферу неуверенности — неуверен­ности общего свойства, охватившей русское общество после 1 марта 1881 года: ведь нарушение главной заповеди потрясло и тех, кто в целом революционному движению сочувствовал. Герой картины не имеет отношения к цареубийству, однако изображение на стене в доме его родных напоминает, что отсвет вины есть и на нем. Все вместе, все одновременно: вина, жертва, подвиг — ничего этого «не ждали», и траур одежд может быть трактован как печаль обо всех сразу. 

Кажется, единственный раз в своей практике Репин написал картину с откры­тым финалом.

другие материалы по теме

Как смотреть Серова

Объясняем через пять знаменитых портретов

9 цитат из писем Ильи Репина

Об искусстве, травяных бульонах, Иване Грозном, женщинах и смерти

За что любить Сурикова?

Объясняет искусствовед Галина Ельшевская

микрорубрики
Ежедневные короткие материалы, которые мы выпускали последние три года

Нон-фикшн дня

Как The Beatles уничтожили рок-н-роллПушкин дня

Пушкин-русофилМонета дня

Сребреник

Архив

Альбом

И. Е. Репин. Портрет композитора М. П. Мусоргского. 1881

«Невероятно, как этот превосходно воспитанный гвардейский офицер, с прекрасными светскими манерами, остроумный собеседник в дамском обществе, неисчерпаемый каламбурист … вскоре оказывался в каких-то дешевых трактирах, теряя там свой жизнерадостный облик, уподобляясь завсегдатаям типа „бывших людей“ , где этот детски веселый бутуз с красным носиком картошкой был уже неузнаваем. Неужели это он? Одетый, бывало, с иголочки, шаркун, безукоризненный человек общества, раздушенный, изысканный, брезгливый…» — так описывал Репин несчастливую долю великого композитора. Портрет был выполнен за четыре дня — 2-5 марта 1881 года в Петербурге, в больничной палате Николаевского военного госпиталя. Репин писал близкого ему человека, уже зная, что Мусоргский болен неизлечимо и его кончина близка — Мусоргский умер 16 марта того же года. В творчестве Репина это уникальный случай, когда художник создал портрет человека, находящегося «перед лицом вечности», наедине с самим собой, не позирующего и не являющего миру свое «сословное амплуа».

Бестрепетность, с которой Репин фиксирует черты больного лица, в полной мере компенсируется деликатным и умным живописным решением портрета. Звучность сочетания зеленого и малинового цветов халата на нейтральном светлом фоне (стена больничной палаты) «гасит» болезненную красноту лица; яркий, прямо направленный свет скрадывает рельеф его морщин и складок. Трогательная, как у малого ребенка, складка губ, полувопросительный взгляд человека, словно прислушивающегося к самому себе, ситуация одиночества, отъединенное от внешнего мира — эти особенности характеристики (кстати, не типичные для репинского творчества) делают портрет Мусоргского одним из самых проникновенных в русской живописи.

Владимир Стасов посвятил этому портрету целую статью, где, помимо собственных похвал, привел слова Ивана Крамского: «Этот портрет писан Бог знает как быстро, огненно — всякий это видит. Но как нарисовано все, какою рукою мастера, как вылеплено, как написано! Посмотрите на эти глаза: они глядят, как живые, они задумались, в них нарисовалась вся внутренняя, душевная работа той минуты, — а много ли на свете портретов с подобным выражением!» Крамской, правда, тоже умел передавать «задумчиво глядящие» глаза. Но для него, конечно, в портрете Мусоргского особенно поразительны были недостижимая широта и свобода письма, пленэристическая осветленность пространства — светлое лицо на светлом же фоне (у Крамского — всегда освещенные лица на темных фонах): форма моделируется не светотенью, а градациями цвета.

В этих своих качествах портрет Мусоргского, написанный в самом начале 1880-х годов, значительно опередил (как то было в предшествующее десятилетие с «Бурлаками») современное ему состояние русской живописи, предвосхищая то, что ближе к концу десятилетия появилось в ранних портретах Валентина Серова и Константина Коровина.

Детство и юность

Модест Петрович Мусоргский, потомственный дворянин, родился 9 марта 1839 года в имении Карево, расположенном в Псковской губернии в 400 км от Санкт-Петербурга. Родители, состоятельные землевладельцы, происходили от прославленных смоленских князей, приходившихся потомками великой династии Рюриков.

Модест Мусоргский

Петр Алексеевич Мусоргский был сыном гвардейского офицера, владельца обширной усадьбы в Торопецком уезде. Унаследовав имение, он покинул службу в петербургском сенате и женился на Юлии Ивановне Чириковой, дочери отставного военного из соседнего села Наумово.

Поскольку родители не имели недостатка в средствах, детство Модеста прошло в атмосфере постоянного праздника. Окруженный заботами няни, мальчик с раннего возраста почувствовал вкус к русским песням и сказкам и проникся духом народных традиций и обычаев, а мать привила сыну вкус к классической музыке и стала учить его азам игры на пианино. В 7 лет будущий композитор без труда подбирал по слуху сложные фортепианные пьесы и дополнял их собственными импровизациями.

Модест Мусоргский (справа) и его брат Евгений

В 10-летнем возрасте Мусоргского отправили в немецкое учебное заведение, расположенное в Санкт-Петербурге, где мальчик продолжил занятия музыкой под присмотром пианиста и педагога Антона Августовича Герке и в 1852 году представил первую самостоятельно сочиненную пьесу для фортепиано. Родители радовались творческим успехам сына, но творческую карьеру всерьез не рассматривали. Потомки военных чтили семейные традиции и вскоре устроили Модеста в школу гвардейских офицеров, где царили строгость и дисциплина.

Юноша принял жесткий режим заведения, но заниматься музыкой не перестал. Благодаря врожденному таланту и приобретенному мастерству Мусоргский стал душой компании и регулярно выступал на вечеринках и праздниках, устраиваемых в школе. Тогда же Модест начал свой путь к алкоголизму, который был неотъемлемой частью разгульной студенческой жизни того времени.

Модест Мусоргский в молодости

В 1856 году будущий композитор окончил гвардейскую школу и получил назначение в санкт-петербургский Преображенский полк. Поселившись в столице, познакомился с военной и творческой российской элитой.

Вскоре молодой офицер стал постоянным участником вечеринок в доме композитора Александра Даргомыжского и подружился с прославленными русскими деятелями культуры в лице Владимира Стасова, Александра Бородина, Цезаря Кюи и Милия Балакирева. Последний взялся за «воспитание» и музыкальное образование Мусоргского, который решил оставить военную службу ради полноценной музыкальной карьеры.