Первый стартап: ВЦ №1 и М-100
В 1954 году тридцатитрёхлетний Китов собрал команду учёных и возглавил вычислительный центр с зубодробительным названием «ВЦ №1 МО СССР». Возможно, именно из-за нейминга советские стартапы не становились «единорогами».
В центре работали лучшие специалисты — слушатели засекреченных курсов по ЭВМ артиллерийской академии, подготовленные не только научно, но и физически. Так что сотрудники ВЦ №1 и электрическую схему могли собрать, и марш-бросок с полной выкладкой пробежать.
Под руководством Китова в 1959 году они представили мощнейшую в мире ламповую ЭВМ М-100. Она выполняла 100 тысяч операций в секунду — для сравнения, AN/FSQ-7 от IBM тянула только 75 тысяч. М-100 обрабатывала информацию, поступавшую с радиолокационных станций, и помогала наводить зенитные ракеты систем ПВО на самолёты и ракеты противника.
В М-100 реализовали новый для того времени принцип параллельных вычислений. А ещё создали постоянное запоминающее устройство на ферритах.
Для увеличения скорости работы М-100 требовалась быстрая оперативка. После изучения вопроса Китов понял, что будущее — за ОЗУ на ферритовых сердечниках.
ОЗУ на ферритовых сердечниках. Фото: Музей электронных раритетов
Так как М-100 разрабатывали для военных задач, нужны были надёжные компоненты, особенно ОЗУ, через которую проходила оперативная информация от радиолокаторов. Поэтому Китов предложил ОЗУ из двух блоков: основного, на обычных ферритах, на 50 КБ, и «сверхоперативного» объёмом в 5 КБ. Последний сделали на сверхминиатюрных для того времени сердечниках — внешний диаметр ферритового кольца не превышал 60 мм, а высота — 11 мм. Для сравнения, «трубка Уильямса», одно из первых ОЗУ, в длину достигала 1 м, а в ширину — 25 см.
Впоследствии многие изобретения для М-100 использовали и в других советских ЭВМ. Специализированное ПО для этой ЭВМ также было разработано под руководством Анатолия Ивановича.
Третий стартап: советский интернет
В 1958 году А. И. Китов в брошюре «Электронные вычислительные машины» впервые в СССР написал о перспективах использования ЭВМ в автоматизации работы с информацией и предложил связать вычислительные центры страны в единую систему. По сути, речь шла о советском интернете.
А в следующем году он подготовил доклад для ЦК КПСС на имя Н. С. Хрущёва, в котором предложил создать единую автоматизированную систему управления для вооружённых сил на базе сети вычислительных центров. 200-страничный проект получил название «Красная книга».
По мнению Китова, концентрация машин в мощных вычислительных центрах позволила бы СССР «обогнать США в области разработки и использования ЭВМ, не догоняя их». Правда, проект завернули: Китов подал доклад напрямую Хрущёву, в обход Министерства обороны. Более того, в докладе он критиковал министерство за медленное внедрение ЭВМ.
Когда в конце шестидесятых американцы создали компьютерную сеть ARPANET, которая связала военные объекты, университеты и органы управления США, советские руководители сильно удивились и в срочном порядке вернулись к идее единой сети. За основу взяли проект академика Глушкова.
Виктор Михайлович Глушков. Фото: Wikimedia Commons
Но и во второй раз идея не ушла дальше партийных кабинетов. Грамотеи из КПСС так отвечали академику Глушкову: «Методы оптимизации и автоматизированные системы управления не нужны, поскольку у партии есть свои методы управления: для этого она советуется с народом, например созывает совещание стахановцев или колхозников-ударников». Понимаете, да? Проект единой информационной сети Министерства обороны должны были утвердить «колхозники-ударники».
Отношение партии к кибернетике и автоматизации показывает ещё одна история. В те годы руководство КГБ выступало за создание новых советских ЭВМ путём копирования, а местами и воровства документации и кода компьютеров IBM 360.
ЭВМ серии «М»
Пока академик Лебедев работал над электронно-вычислительным устройством в Киеве, в Москве образовывалась отдельная группа электротехников. Сотрудники Энергетического института имени Кржижановского Исаака Брука (электротехник) и Башира Рамеева (изобретатель) в 1948 году подают в патентное бюро заявку на регистрацию проекта собственной ЭВМ. В начале 50-х Рамеев становится руководителем отдельной лаборатории, где и предназначалось появиться этому устройству. Буквально за один год разработчики собирают первый прототип машины М-1. По всем техническим параметрам это было устройство, намного уступающее МЭСМ: всего 20 операций в секунду, тогда как машина Лебедева показывала результат в 50 операций. Неотъемлемым преимуществом М-1 были ее габариты и энергопотребление. В конструкции использовано всего 730 электрических ламп, они требовали 8 кВт, а весь аппарат занимал лишь 5 м2.
Скоротечная история
Для чего создали музей? Это вопрос не праздный, ведь каждая экспозиция должна иметь какой-то смысл. По крайней мере, так хотелось бы. Да, техника эволюционирует, да многое меняется в быту и науке, но надо ли нам помнить то, что сегодня уже устарело? Музей позволяет окунуться в историю компьютерной индустрии того времени.
Логично ли – сохранить скоротечную историю техники? Конечно. Если мы с теплотой и трепетом храним предметы быта прошлых столетий, то почему этого не заслуживает техника, которая развивается такими бешеными темпами? В этом музее, как, наверное, и в любом другом, у каждой вещи своя неповторимая история. Судьба каждой вещи, как и судьба человека, у всех разная. В музей попадают «счастливчики», те, кто не закончил свой путь на «кладбище» (свалке или помойке), а вошёл в историю. Например, списанный компьютер из РАМН. Он попал в музей совершенно случайно. Сотрудник одной из лабораторий где-то услышал про Кибер-музей, нашёл контакты в интернете и предложил его. Эта ЭВМ интересна своей необычной конструкцией и характеристиками. В то время были распространены 8-битные бытовые компьютеры, а эта модель 24-битная. Процессор матричный и занимает целую плату длиной более 40 см (его площадь почти в 1000 раз больше, чем процессор в обычном домашнем компьютере). Но самое удивительное — машина работает. Представьте себе компьютер весом под 200 кг, основной носитель информации в котором гибкая дискета размером более 20 см (8 дюймов) и ёмкостью 160 килобайт. У него своя операционная система, а дисплей с графическим режимом. Чтобы вывезти его из Москвы, пришлось нанимать машину и грузчиков. Зато учёные дали в придачу ещё много всяких мелочей, очень редких и необычных.
Четвёртый стартап: алгоритмические языки Китова
Работая вместе с Глушковым над автоматизацией советских предприятий, Китов вместе со своими помощниками разработал алгоритмический язык АЛГЭМ, который получил широкое распространение не только в СССР, но и в странах Восточной Европы. А после перехода в область медицинской информатики в 1970 году Китов разработал другой алгоритмический язык — НОРМИН, фактически заложив основы медицинской кибернетики в СССР.
Алгоритмический язык программирования — формальный язык, который используют для записи и исполнения алгоритмов и, в отличие от большинства языков программирования, он не привязан к архитектуре компьютера.
Китов создал АЛГЭМ на основе популярного в то время АЛГОЛ-60 и прежних наработок для системы ПВО, изменив их для более удобной обработки экономической информации. Основной проблемой в то время был дефицит оперативной памяти, и нужно было довольно плотно «упаковывать» переменные и константы в память ЭВМ. В АЛГЭМ появились специальные инструменты для работы с такими переменными.
Операторные скобки в АЛГЭМ обозначались русскими словами «начало» и «конец». С помощью операторов ассоциативного программирования можно было динамически распределять память. А ещё там были средства популярного языка программирования Lisp. АЛГЭМ и его транслятор для компьютеров «Минск-22» разошлись по СССР и соцстранам как горячие пирожки.
Один из учеников Китова вспоминал, что однажды тот поручил ему перевести зарубежную статью о списковых структурах данных, сказав: «В этих списковых структурах заключается будущее программирования. Они будут составлять основу будущих алгоритмических языков»
Фактически Китов ещё в начале шестидесятых понимал важность языков класса Lisp, хотя язык тогда только появился
С 1980 года и до кончины 14 октября 2005 года Анатолий Иванович Китов работал в РЭУ им. Плеханова, где продолжал воспитывать новые поколения специалистов. И хотя часть его проектов так и осталась на бумаге из-за партийной бюрократии, в России и на Западе учёного справедливо называют «отцом» советской кибернетики.
Стать грамотным руководителем Анатолию Китову помогло военное образование. Но сегодня, чтобы дорасти до тимлида, идти в армию не нужно. На курсе «Профессия TeamLead» вы научитесь делегировать задачи, выстраивать процессы и освоите Agile, Scrum и Kanban.
Оставить на память
Учредитель музея Виктор Евгеньевич Куприянов уже 25 лет развивает и приумножает своё детище. «Идея зародилась в 1995году – рассказывает он, — когда я учился на первом курсе института. Это произошло после знакомства с современной по тем временам техникой другой архитектуры, до этого все мои компьютеры были бытовыми 8-разрядными («Криста» и «Спектрум»). Середина 90-х было очень интересное время, тут и кризис в стране, и появление новых поколений компьютеров, и внедрение ЭВМ в жизнь рядового человека. Сейчас трудно представить, что до 2000 года компьютер был большой редкостью в российских семьях, как и мобильные телефоны. Потом, когда техника стала меняться, я решил не выкидывать старое, а оставить на память, и стал просить однокурсников отдавать всю ненужную технику мне».
Два с половиной десятилетия назад это был очень смелый план. Ведь до этого ни бытовую, ни другую технику не было принято выбрасывать, как морально устаревшую. Её эксплуатировали на износ, до тех пор, пока хоть что-то в неё могло работать. Казалось, что так будет всегда, но внезапно техника сделала такой рывок вперёд, которого никто не ожидал.
С компьютерами и техникой был, что называется, на «ты» с младших классов школы и первыми экспонатами стали те предметы, которыми он пользовался сам.
Название музея сформировалось намного позже, в начале нулевых. Учредителю хотелось ёмкое название, которое бы отражало суть и нигде не использовалось. В итоге родилось сокращение от слова «Кибернетика».
Наверняка, энтузиаст и сам не ожидал, что его хобби станет так быстро расти. Экспонаты стали прибавляться. Все они когда-то были подарены музею бывшими владельцами. Большинство — после посещения музея, когда под впечатлением от увиденного возникает желание покопаться в гараже или в кладовке и найти что-нибудь старое, но, как выясняется, имеющее свою ценность для истории. Таким образом, появились отдельные экспозиции – предметы быта СССР, советские игрушки, фотоаппараты, телефоны и даже нумизматика. «Мы не отказываемся ни от каких экспонатов. – говорит Виктор, – Иногда сами забираем даже в других городах. В Костроме, например, нам устроили радушный приём – провели экскурсию по городу и загрузили целую машину разных экспонатов. Самая далекая поездка за «старинками» была в Санкт-Петербург. Там тоже отдали много всего интересного».
Дедушки смартфонов
Сейчас в музее более полутысячи экспонатов. Разместить всё на имеющихся площадях становится всё труднее. Из-за ограниченного пространства учредителю приходится отказываться от мебели. Иногда и от «дубликатов», распространённых моделей, которые остались ещё у многих. Но на удивление, некоторых очень распространённых в музее пока нет. Виктор это объясняет тем, что многими ещё пользуются (например, стереокомплекс «Ода», производился в Муроме в огромном количестве, а сегодня – редкость).
Этот необычный музей вошёл в туристическую карту Мурома. Гости города полюбили его и бывают здесь регулярно. В нетуристический сезон Кибер-музее часто бывают студенты и школьники, которые легко общаются с современными моделями техники, а представленные экспонаты для них действительно – раритет (или динозавр, если угодно). И даже у поколения 45+ есть свой интерес. Для них это воспоминания и ностальгия.
В музее собраны предметы быта и техники XX века, изготовленные ещё в другой стране – СССР и давно исчезнувшие из обихода. Дедушки современных смартфонов, компьютеров, оказывается, ещё могут выполнять свои функции. Экскурсионные и квест-программы порадуют детей и подростков, а мастер-класс даст им понять, из чего состоит персональный компьютер.
Коллекция Кибер-музея насчитывает более 500 экспонатов, дающих информацию о вычислительной технике предыдущего поколения. В отличие от обычных музеев экспонаты можно потрогать руками. Есть большой выбор сувениров ручной работы.
В кибер-музее можно поиграть в старые игры, посмотреть на работающую Windows версии 1, попробовать вспомнить, как написать простейшую программу на Бейсике, поиграть на старинном музыкальном синтезаторе, послушать звук лампового проигрывателя виниловых пластинок.
Детство и военная молодость
Анатолий Иванович Китов родился в 1920 году. В школе Толя Китов был «звездой первой величины», учился на «отлично» по всем предметам, регулярно побеждал на олимпиадах по математике и физике. С шестого класса его кумиром стал Блез Паскаль, с которым Толя соотносил свои поступки и достижения: «А знал ли это Блез Паскаль, когда был в моём возрасте?»
В 1939 году Китов окончил школу и поступил на физико-математический факультет Среднеазиатского государственного университета, но через два месяца ушёл в армию. Его отец добился встречи с маршалом Ворошиловым, рассказал о неординарных способностях сына и попросил учесть это при распределении. В итоге Китова отправили на учёбу в Ленинградское артиллерийское училище.
В июне 1941 года младший лейтенант Китов попал на фронт командиром артиллерийского взвода. Учёный дошёл до Германии, несмотря на тяжёлое ранение. Сохранилась тетрадь, в которой Анатолий Китов конспектировал материалы по высшей математике в перерывах между ожесточёнными боями.
Младший лейтенант А. И. Китов. Фотография: сайт Китова Анатолия Ивановича
«Днепр»
В свое время Глушкова называли новатором, он не раз выдвигал смелые теории в области математики, кибернетики и вычислительной техники. Многие из его инноваций были поддержаны и внедрены в жизнь еще при жизни академика. Но всецело оценить тот весомый вклад, который сделал ученый в развитие этих направлений, помогло время. С именем В.М. Глушкова отечественная наука связывает исторические вехи перехода от кибернетики к информатике, а там — к информационным технологиям. Институт кибернетики АН УССР (до 1962 года — Вычислительный центр АН УССР), возглавляемый выдающимся ученым, специализировался на усовершенствовании компьютерной вычислительной техники, разработке прикладного и системного программного обеспечения, систем управления промышленным производством, а также сервисов обработки информации прочих сфер деятельности человека. В Институте были развернуты масштабные исследования по созданию информационных сетей, периферии и компонентов к ним. Можно с уверенностью заключить, что в те годы усилия ученых были направлены на «покорение» всех основных направлений развития информационных технологий. При этом любая научно обоснованная теория тут же воплощалась в жизнь и находила свое подтверждение на практике.
БЭСМ
После перевода в Москву (в 1952 году), в Институт точной механики и вычислительной техники, академик Лебедев взялся за производство нового электронно-вычислительного устройства — Большой Электронной Счетной Машины, БЭСМ. Заметим, что принцип построения новой ЭВМ во многом был заимствован у ранней разработки Лебедева. Реализация данного проекта послужила началом самой успешной серии советских компьютеров.
БЭСМ осуществляла уже до 10 000 исчислений в секунду. При этом использовалось всего 5000 ламп, а потребляемая мощность составляла 35 кВт. БЭСМ являлась первой советской ЭВМ «широкого профиля» — её изначально предполагалось предоставлять учёным и инженерам для проведения расчетов различной сложности.
Модель БЭСМ-2 разрабатывалась для серийного производства. Число операций в секунду довели до 20 тысяч. После испытаний ЭЛТ и ртутных трубок, в данной модели оперативная память уже была на ферритовых сердечниках (основной тип ОЗУ на следующие 20 лет). Серийное производство, начавшееся на заводе имени Володарского в 1958 году, показало результаты в 67 единиц техники. БЭСМ-2 положила начало разработок военных компьютеров, руководивших системами ПВО: М-40 и М-50. В рамках этих модификаций был собран первый советский компьютер второго поколения — 5Э92б, и дальнейшая судьба серии БЭСМ уже оказалась связана с транзисторами.
Бои за кибернетику
В те же годы Китов получил доступ в спецхран — это отделение библиотеки с литературой, закрытой для большинства посетителей по идеологическим соображениям. Там молодой учёный прочитал «Кибернетику» американского учёного Винера, которой присвоили гриф «Совершенно секретно».
До начала 1950-х кибернетика, как и генетика, считалась в СССР «теорией, предельно враждебной народу и науке». А ещё говорили, что машины отберут хлеб и рабочие места у «классово сознательных пролетариев». Вот как о кибернетике писали в Философском словаре (1954): «Поджигатели новой мировой войны используют кибернетику в своих грязных практических делах… для разработки новых приёмов массового истребления людей».
Китов понимал, что это не так, и написал статью «Основные черты кибернетики» о пользе компьютеров в экономике и военном деле. А также рассказал, как преуспел Запад и как ошибались советские философы, приняв новую науку в штыки.
Вместо заключения
Советская промышленность была в полной мере компьютеризирована, но большое количество слабо совместимых между собой проектов и серий привело к некоторым проблемам. Основное «но» касалось аппаратной несовместимости, что мешало созданию универсальных систем программирования: у всех серий были разные разрядности процессоров, наборы команд и даже размеры байтов. Да и массовым серийное производство советских компьютеров вряд ли можно назвать (поставки происходили исключительно в вычислительные центры и на производство). В то же время отрыв американских инженеров увеличивался. Так, в 60-х годах в Калифорнии уже уверенно выделялась Силиконовая долина, где вовсю создавались прогрессивные интегральные микросхемы.
В 1968 году была принята государственная директива «Ряд», по которой дальнейшее развитие кибернетики СССР направлялось по пути клонирования компьютеров IBM S/360. Сергей Лебедев, остававшийся на тот момент ведущим инженером-электротехником страны, отзывался о «Ряде» скептически. По его мнению, путь копирования по определению являлся дорогой отстающих. Но другого способа быстро «подтянуть» отрасль никто не видел. Был учреждён Научно-исследовательский центр электронной вычислительной техники в Москве, основной задачей которого стало выполнение программы «Ряд» — разработки унифицированной серии ЭВМ, подобных S/360.
Результат работы центра — появление в 1971 году компьютеров серии ЕС. Несмотря на сходство идеи с IBM S/360, прямого доступа к этим компьютерам советские разработчики не имели, поэтому проектирование отечественных машин начиналось с дизассемблирования программного обеспечения и логического построения архитектуры на основании алгоритмов её работы.
