Картина «Гости»
Ободренный успехом, Архипов в 1914 году вновь возвращается к солнечному жанру. Пишет лучшую картину этого периода — «Гости», которую решает дать на XII выставку «Союза русских художников».
Сейчас он был твердо уверен в успехе своего творения. Но по старой привычке ему хотелось, чтоб до самого вернисажа картину не видел никто. Когда художники принялись за развеску картин, Архипов не появился.
Он ждал сумерек, ждал, чтобы все разошлись.
И тогда тихо прошел в выставочное помещение их Училища, где устраивались выставки «Союза», оглянулся — нет ли кого, приблизился к выделенному ему месту и начал вешать своих «Гостей».
Конечно, не было причины так вести себя, но он поступал подобным образом уже много лет. Не с того ли момента, когда пошли однообразные северные этюды? Возможно. Точно он уже не помнил.
Рылов потом напишет: «Абрам Ефимович Архипов до того самолюбив и щепетилен при показе своих работ, что до само-го вернисажа щиты для его картин были пусты… На вернисаж уже являлся под самый конец». В этот раз он не вытерпел. Пришел в самый разгар. У его картины, как и на прошлой выставке, было много народа.
В толпе выделялись мощные фигуры Маяковского, бывшего ученика их Училища, и Шаляпина. Заметив его, оба подошли, громогласно поздравили с успехом. Потом появился еще один великан — литератор Гиляровский, известный всей Москве добрый силач дядя Гиляй. Обнял, расцеловал Архипова. — Сила-то какая, и веселье, и молодость. Спасибо, Абрам Ефимович. Вот порадовал!
Похвалы, восторги, поздравления сыпались со всех сторон.
«На нашей выставке академик Архипов написал замечательную картину: изба, окно, солнце бьет в окно, сидят бабы, в окно виден русский пейзаж, — писал Константин Коровин — волшебник кисти, своему знакомому.— До сих пор я не видел ни в русской, ни в иностранной живописи ничего подобного.
Нельзя рас-сказать, в чем дело. Замечательно переданы свет и деревня, как будто вы приехали к каким-то родным людям, и когда вы смотрите на картину, вы делаетесь молодой. Картина написана с удивительной энергией, с поразительным ритмом. Несомненно, что такой подъем говорит о возрождении, а Архипов старик и превосходительство.
Я был удивлен и страшно обрадован».
Картина была неожиданностью для многих. Ученики Архипова гордились своим мастером. «Нам, учащимся, до открытия разрешали осматривать выставку. Помню, какой восторг вызвали у нас огненные краски Архипова»,— вспоминал А. М. Герасимов.
«Гости» были как бы развитием, продолжением картины «В весенний праздник» (как тот, в свою очередь, был композиционным развитием картины «Темное утро» 1912 года), цельным и художественно совершенным решением избранного ранее мотива.
Архипов уменьшил роль интерьера, столь важную в полотне «В весенний праздник», увеличил количество фигур, доведя их с двух до четырех, сделал их смысловым центром картины, удачно изменив композицию.
Красный цвет крестьянских юбок, блузок, фартуков пламенел на картине, радуя праздничностью и здоровьем молодости.
Архипов удовлетворенно чувствовал, что в «Гостях» им достигнута вершина мастерства в передаче солнечного света. Наконец-то и он принес людям в дар свое солнце.
Художник Абрам Ефимович Архипов | Картины
Рубрика: картины и живописьОпубликовано 08.10.2018 · Комментарии: 0 · На чтение: 5 мин · Просмотры:
Лёд прошёл
Художник Абрам Ефимович Архипов родился в августе 1862 года в крестьянской семье, в одном из сёл Рязанской губернии.
Абрам Ефимович Архипов (Пыриков). Портрет работы И. Репина
С раннего детства увлекался живописью, рисовал в каждую свободную минуту, рисовал «везде, всегда, всюду, где только можно», как вспоминал сам Абрам Ефимович впоследствии. Его талант заметили педагоги ещё в то время, когда будущий художник учился в церковноприходской школе.
Первыми учениками живописи для будущего художника стали приезжие иконописцы. Среди этих иконописцев оказался вольнослушатель Московского училища живописи, ваяния и зодчества, который помог талантливому подростку подготовиться, а потом и поступить в училище.
Ранние работы Архипова получают награды на выставках. Особенно публике понравились «Пьяница» и «Деревенский иконописец». Довольны молодым художником и учителя, особенно художник-передвижник Перов, поскольку ученик внял советам и наставлениям учителя» Изображать правду жизни!
Деревенский иконописец
В 1883 году, проучившись семь лет в училище, Абрам Архипов поступил в петербургскую Академию художеств. Но после двух лет обучения, будучи одним из лучших учеников, он оставил академию и вернулся в Московское училище – художник решил, что учёба в училище даст ему гораздо больше, чем имитация обучения в академии.
В 1887 году за картину «Посещение больной» молодому художнику присваивают серебряную медаль.
Посещение больной
А рядом, примостившись на краешке шаткой кровати, сидит пришедшая проведать больную соседка. Скорбные лица женщин, обречённость и отчаянная безнадёжность в позах.
И только яркий свет за открытой дверью, как бы напоминает о том, что совсем рядом есть другой мир, полный света, вольного воздуха и радости. И надежды.
В 1888 году Архипов окончил Московское училище с большой серебряной медалью и званием классного художника.
Художник много и плодотворно работает, несколько его картин («По реке Оке», «Келейник», «Посещение больной») приобретает для своей коллекции П.М. Третьяков.
По реке Оке
В этот период художник пишет полотна, которые критики назовут «картинами с большим драматическим содержанием». Картина «По этапам» открывают целую серию работ, которые посвящены тяжёлой крестьянской судьбе и рассказывает о людях, которые, нищие и разорённые, изнурённые тяжкой работой, покорно и безропотно несут свой страшный крест.
«Подёнщицы на чугунном заводе» — это полотно о горькой судьбе простой русской женщины, которая много и тяжело работает.
Подёнщицы на чугунном заводе
А картина «Прачки» стала просто горьким призывом если не к революции, то к протесту. Художник однажды побывал в прачечных близ московского Смоленского рынка и был просто поражён до глубины души тем, что в этих прачечных увидел.
Потрясённый увиденным, Архипов решил написать ещё одну картину – так появился второй вариант «Прачек», ещё более горький и драматичный.
Прачки
На границе веков художник начал писать северные пейзажи, волшебную северную природу с её необычными красками, самобытную деревянную архитектуру севера, суровые берега полярных морей. В этот период были написаны «На Севере», Лодочная пристань на Севере», «Северная деревня» и ещё целый ряд полотен.
Северная деревня
Шесть лет (с 1896 года по 1912 год) художник, в основном, живёт и работает в Европе. В этот период получает звание академика. В 1904 году он выходит из Товарищества передвижных выставок и активно участвует в создании «Союза русских художников».
После Октябрьской революции Абрам Ефимович преподаёт в ГСХМ и во Вхутемасе. В 1924 году становится членом Ассоциации художников революционной России., а в 1927 году – Народным Художником России.
После событий 1917 года и стиль, и тематика творчества Архипова претерпевают существенные изменения – крестьянки в красном, это некое воплощение исконной народной традиции, через народный костюм, в новом революционном мире.
В гостях
Его «красные крестьянки» в национальных одеждах, ярких платках и бусах, румяные и весёлые, разительно отличаются от прачек и подёнщиц дореволюционной России – в этих работах художника чувствуется некоторая декоративность, избыточность мажорной красочной гаммы.
В этот период любимым цветами художника становятся все оттенки красного и розового.
Баба
Художник много работает до самой своей смерти.
Скончался художник Абрам Ефимович Архипов в сентябре 1930 года. Похоронен на Ваганьковском кладбище в Москве.
Вопрос: Напишите пожалуйста сочинение по картине «Садко» художник И. Архипов
Об этой картине говорить трудно, поскольку выставлялась она достаточно мало, а Ротко, больше чем кого бы то ни было, надо смотреть живьем.
Картина была написана за 10 лет до смерти Ротко, в период его жизни, когда работы уже начали четко разделяться на теплые, холодные и – позже – черные, а техника (во многом вдохновленная техникой Рембрандта и Тициана) уже потеряла для самого Ротко какую-либо самозначимость, уступив место идее живописи как попытке что-то сказать об окружающем мире. Приблизительно к этому времени относится знаменитая лекция Ротко в Пратте, где главными “ингредиентами” живописи он называет сосредоточенность на смерти, невоплотимое устремление и надежду (“to make the tragic concept more endurable”). Кажется, тяжелых проблем со здоровьем, сильно препятствовавших его работе позже, тогда еще не было.
То есть, она написана в нечто вроде расцвета – в поздний период жизни художника, когда метод уже обнаружен, мировидение проработано, и есть силы для полного воплощения. С одной стороны. С другой – и человеческие сомнения в себе, своем методе и своем мировидении в этот момент проявляют себя острее всего. И конечно, оба этих фактора прослеживаются в самой картине.
(Изображение тут конечно дано только как схема – ни одной нормальной оцифровки с правильной цветопередачей я пока что не обнаружил)
В двух нижних полях Ротко добивается того, что в живописи иногда называется “внутренним светом” – ощущения объемности плоской двухмерной формы, без попытки обмануть глаз, но напротив подчеркивая ее плоскость. Как абсолютно однородное пространство, лишенное препятствий и ориентиров.
Но эти поля сильно контрастируются верхним – не очень характерным для Ротко оттененным желтым, тонким и с черноватой примесью. Ротко сказал бы, что именно это поле вносит в картину Дионисийский элемент, трагический.
Оно оттеняет два других, ставит их под сомнение, напирает на композицию сверху и удивительным образом притягивает к себе внимание больше, чем открытые нижние. Оно почти переворачивет картину, создает в ней постоянное неразрешимое противоречие
Иными словами, пока что равновесие сохраняется, вопрос в том – надолго ли.
Встречается мнение, что это одна из лучших картин Ротко. Оно не ошибочно, но неизбежно преувеличенно. Это действительно превосходный образец своего периода.
Содержащийся в ней конфликт действительно передан крайне тонкими и неочевидными средствами.
Но в целом, если выбирать из теплых картин Ротко зрелого периода, работы конца 60-х годов кажутся не только более сложными и пронзительными, но и более хрупкими, редкими в окружении уже постепенно доминирующих черных.
