Музей сегодня
Несмотря на то, что здание возводили только для панорамы, за годы работы в музее собрали более 40 тысяч экспонатов. Теперь здесь хранятся батальные картины, рисунки и эстампы, уникальные коллекции фарфора и нумизматики, и материалы о жизни и творчестве Рубо. В музейных залах выставлены мемуары участников войны, старинные книги, подлинное оружие и полевая форма солдат и офицеров обеих армий.
Центральное место занимает сама панорама. Кроме нее, в музейный комплекс включена Кутузовская изба. К сожалению, оригинальная изба сгорела на пожаре. Но в 60-е годы XIX века Алексей Саврасов подготовил этюд, и по нему построили копию утраченной избы.
С середины 2000-х годов частью музейного комплекса стал музей Героев Советского Союза и России. Возле главного здания музея можно увидеть памятник Кутузову, копию Триумфальной арки, обелиск с братской могилы погибших под Бородино и храм-часовню Архангела Михаила.
Роман Волков «Портрет Михаила Илларионовича Кутузова», (1813)
После Отечественной войны 1812 г. в России расцвёл жанр военного портрета. Одно из главных произведений в этом ряду — последнее прижизненное изображение главнокомандующего русской армией Михаила Илларионовича Кутузова кисти Романа Волкова, сделанное за два месяца до смерти полководца.
В «Бородинской панораме» хранится поколенный портрет 65-летнего фельдмаршала с лентой ордена Св. Георгия I степени — в декабре 1812 г. светлейший князь стал первым в истории полным кавалером этого ордена. Позднее Волков сделал версию этого портрета уменьшенного размера с лентой ордена Св. Андрея Первозванного поверх георгиевской. Она находится в Государственном музее-заповеднике «Гатчина».
Роман Волков «Портрет Михаила Илларионовича Кутузова». (Музей-панорама «Бородинская битва»)
Cчитается, что, уже не имея возможности рисовать с натуры из-за смерти военачальника, английский живописец Джордж Доу использовал работу Волкова как образец, чтобы исполнить портрет Кутузова для Военной галереи Зимнего дворца. На этих картинах у полководца одинаковый поворот головы, при котором раненый правый глаз едва виден, и один и тот же набор одинаково расположенных орденов на мундире.
Портрет фельдмаршала поступил в «Панораму» в 1972 г. из Государственного музея истории религии, который в советское время находился в Казанском соборе Ленинграда. Летом 1812 г., после назначения главнокомандующим, Кутузов посещал этот храм, чтобы припасть к его главной святыне — иконе Казанской Божией матери. Год спустя полководец обрёл в нём своё последнее упокоение.
Современники Отечественной войны воспринимали Казанский собор как мемориал героям не только из-за захоронения Кутузова — в 1813—1814 гг. в нём были выставлены трофейные знамёна и ключи от городов, взятых русской армией в Заграничном походе.
Как создавался музей
Картина, рассказывающая об участниках грандиозной битвы под деревней Бородино, была создана в Мюнхене. Когда работа была закончена, в городе открыли благотворительную выставку, чтобы немецкая публика могла увидеть огромное полотно и побывать на выставке исторических предметов столетней давности. Через несколько дней выставку закрыли и картину по железной дороге отправили в Россию. В пути панораму сопровождали четверо помощников художника и трое рабочих.
Фрагмент панорамы Бородинской битвы
Для батального полотна на Чистых пудах в Москве построили просторный деревянный дом. Проект здания подготовил архитектор Павел Воронцов-Веньяминов, а ажурный купол павильона разработал инженер Израилович.
Московские власти торопились к открытию панорамы и строили здание очень быстро. Они планировали, что картина будет находиться в деревянном павильоне только в течение одного сезона. Через месяц после окончания строительства был закончен монтаж полотна и предметов для переднего плана. После этого по всему городу расклеили афиши, которые рекламировали открытие новой панорамы.
Фрагмент панорамы Бородинской битвы
В конце лета 1912 года в присутствии государя и видных московских дворян прошла пышная церемония открытия. А через два дня в павильон пустили первых зрителей.
Грандиозное по своим масштабам полотно поражало воображение всех, кто приходил на него посмотреть. Впечатление от новой панорамы было настолько сильным, что о ней написала не только российская, но и зарубежная пресса. Газетчики разных стран горячо приветствовали картину Рубо и восхваляли патриотические чувства, которые она вызывала у публики.
Николай Самокиш «Подвиг солдат Раевского под Салтановкой» (1912)
Столетний юбилей «Грозы двенадцатого года» стал прекрасным поводом для нового обращения к теме Отечественной войны для многих русских живописцев. Среди них был и Николай Самокиш, не только известный баталист, но и прекрасный иллюстратор. Одна из его работ в этой области — оформление шедевра русской книжной графики, четырёхтомного издания «Великокняжеская, царская и императорская охота на Руси» (1896−1910).
Обучение батальной живописи он начинал в Петербурге у Богдана Виллевальде, затем совершенствовался в Париже под руководством значительного французского баталиста Эдуарда Детайля.
Николай Самокиш «Подвиг солдат Раевского под Салтановкой». (Музей-панорама «Бородинская битва»)
Публика смотрела глазами Самокиша на события Русской-японской войны — его рисунки с Дальнего Востока печатались в газетах, составили альбом «Война 1904—1905. Из дневника художника», а несколько живописных работ были размещены в Военной галерее Зимнего дворца. Начало Первой мировой Самокиш встречал уже руководителем батального класса Академии художеств и в этом качестве решился на небывалый эксперимент — вывез своих учеников на фронт на практику, итогом которой стали более 400 художественных работ.
К столетию Отечественной войны Самокиш создал серию рисунков с эпизодами военной кампании 1812 г., которая публиковалась в иллюстрированном еженедельнике «Нива» на протяжении юбилейного года. Но самой значительной стала его живописная работа «Подвиг солдат Раевского под Салтановкой».
Это случилось в начале войны, в июле 1812 г., у деревни неподалёку от Могилёва. Когда 2-я армия Багратиона, двигавшаяся на соединение с 1-й армией Барклая де Толли, подошла к Днепру для переправы, выяснилось, что город и мост через реку заняты французами. На оборонительные позиции неприятеля был брошен 7-й пехотный корпус генерал-лейтенанта Николая Раевского. Он возглавил лобовую атаку Смоленского пехотного полка, как это изображено на картине Самокиша, вместе со своими юными сыновьями — 16-летним прапорщиком Александром и 11-летним портупей-юнкером Николаем.
Бой под Салтановкой длился около 10 часов. Противники в итоге остались на исходных позициях. Французы понесли большие потери, чем корпус Раевского, и ожидали новой атаки на следующий день. Между тем основная масса русских войск, а затем и корпус Раевского, форсировали Днепр и через некоторое время армии Багратиона и де Толли благополучно соединились.
История с Раевским и его сыновьями прогремела на всю Россию. Вот как бой под Салтановкой был описан спустя несколько дней в газете «Северная почта»:
«Пред одним бывшим в сию войну сражением, когда Генерал-Лейтенант Раевский готовился атаковать неприятеля, то будучи уверен, сколько личный пример Начальника одушевляет подчиненных ему воинов, вышел он пред колонну, не только сам, но поставил подле себя и двух юных сыновей своих, и закричал: — «Вперед, ребята, за Царя и за отечество! Я и дети мои, коих приношу в жертву, откроем вам путь». — Чувство геройской любви к отечеству в сём почтенном воине должно быть весьма сильно, когда оно и самый глас нежной любви родительской заставило умолкнуть».
Вскоре был выпущен патриотический лубок с изображением генерала, его геройство было воспето во множестве стихов того времени. Пожалуй, самые известные строки Раевским посвятил Жуковский:
Раевский, слава наших дней,
Хвала! Перед рядами
Он первый грудь против мечей
С отважными сынами.
Позднее этот случай упомянул и Лев Толстой в романе «Война и мир», противопоставив оценки одного офицера и Пети Ростова. Первый назвал бой под Салтановкой «Фермопилами русских», второй же поставил под сомнение целесообразность такого риска — «ежели Раевский и вывел своих сыновей, то это ни на кого не могло подействовать, кроме как человек на десять, которые были около самого его».
Однако для большей части современников эпизод с генералом и его сыновьями был одним из самых памятных событий той войны. Он оставался таковым и для следующего поколения, поэтому обращение к этой теме Самокиша сто лет спустя не было случайным.
Что в этой истории правда, а что — вымысел пропагандистов того времени, сегодня утверждать сложно. Её главный герой оставил об участии своих сыновей в том бою противоречивые воспоминания, поэтому после смерти Раевского-старшего их подвиг обычно называют легендой.
Судьба панорамы
Через короткое время наскоро построенный павильон пришел в негодность. Купол здания пропускал воду, и полотно замочило дождями. Постоянная влажность стала разрушать холщовый зонт, который накрывал площадку, и частично повредила предметы на переднем плане. Картина портилась, и на ней появились грязные дождевые потеки.
Амуниция солдат французской и русской армии
В 1914 году, когда началась война с Германией, павильон закрыли. Это было сделано по нескольким причинам. Франц Рубо впал в немилость, поскольку к тому времени постоянно жил в Германии и имел немецкое гражданство. Кроме того, Франция стала союзницей России в войне против немцев. В этих условиях российские власти сочли неуместным публично выставлять полотно, где было изображено сражение между русскими и французами.
После революции здание и картину забрала московская электротехническая школа. Здесь проводили заседания литературного кружка и детские елки, а эпическое полотно о давно прошедшей войне никого не интересовало.
Русские солдаты на привале
Вскоре полностью обветшавший павильон снесли. Полотно длиной 115 м было свернуто на деревянный вал и убрано в запасники. К сожалению, многие годы огромную картину ни разу не разворачивали и хранили в малоприспособленных местах. Сначала она лежала под сценой в Нескучном саду, потом — в подвальном помещении храма, который находился на Миусской площади. Какое-то время картина пролежала в саду Аквариум и после этого оказалась на складе театрального реквизита в саду Эрмитаж.
Строительство нового музея
Когда завершилась война с фашистами, страна находилась на патриотическом подъеме. Власти города решили построить новое здание для батального полотна. Сначала для него выбрали место в Нескучном саду, на берегу реки-Москвы. Но потом строительство решили перенести в Фили. Ведь именно в Филях в начале осени 1812 года прошел знаменитый совет под руководством Кутузова.
Одна из экспозиций музея
Строительство музея заняло 11 лет и было закончено в 1982 году. Необычное здание возвели по проекту, который подготовили архитекторы Корабельников и Кучанов.
Центр музея занял объемный корпус, облицованный стеклом, а по бокам появились два крыла с фасадами, отделанными железобетоном. На торцах музея выложили красивые мозаичные панно на военные темы, а на боковых стенах — имена героев, принимавших участие в сражениях 1812 года.
За долгие годы неаккуратного хранения большая часть исторической картины была полностью испорчена. Пока строилось музейное здание, живописная панорама проходила реставрацию в мастерской Иванова-Чуронова. Талантливые художники из студии Грекова занимались восстановлением полотна полтора года. Им пришло заново дописывать сцены боя, отдельные фигуры, фрагменты пейзажа и полностью реставрировать передний предметный план.
Пушка XIX века
Франц Рубо «Живой мост» (1897)
На одной из ранних работ знаменитого баталиста изображён эпизод Русско-персидской войны (1804−1813), произошедший летом 1805 г. в Карабахской долине. Тогда второй батальон 17-го Егерского полка под командованием полковника Карягина, неся потери, на протяжении нескольких дней пытался выйти из-под удара персидской кавалерии, имевшей значительное численное превосходство. В какой-то момент попавшаяся на пути расщелина глубиной около человеческого роста стала непреодолимым препятствием для двух орудий русских егерей.
Как свидетельствовал один из офицеров полка, «лесу для устройства моста в окружности нигде не было видно; объехать эту проклятую канаву и перевезти пушки в другом месте было также невозможно, потому что она шла на большое расстояние и примыкала к высокой горе; снимать пушки с лафетов и переносить всё на руках, потребовалось бы много времени, а мы беспрестанно ожидали преследования».
Франц Рубо «Живой мост». (Музей-панорама «Бородинская битва»)
Оставить орудия неприятелю значило обречь полк на бесчестье, и тогда один солдат, «общий любимец, шутник» Гаврила Сидоров, предложил соорудить импровизированный мост из ружей, подперев их плечами
«Всё это было сделано так поспешно и неожиданно, что никому и в голову не пришло подумать о последствиях столь неслыханной и уже слишком отважной переправы. Первая пушка мигом перелетела по молодецким плечам
Принялись с песнями перевали (ва)ть другую пушку; но от излишней поспешности и неосторожности одно колесо не попало на ружьё, а со всего размаху соскочило на голову, прямо Гавриле в висок. Он упал, вздохнув несколько раз и обливаясь кровью
Многие офицеры, в том числе и я, бросились в канаву помогать ему, подняли и вынесли из канавы, но он был уже мёртвый», — цитировал неназванного свидетеля военный историк Павел Бобровский в летописи полка, опубликованной им много позже, в 90-е гг. XIX в.
В официальный рапорт Карягина эпизод с пушками не попал, однако эта история быстро стала известной, успев обрасти неправдоподобными подробностями. По одной из распространённых версий, чтобы спасти орудия, русские солдаты добровольно заполнили ров своими телами и при этом были раздавлены насмерть несколько человек. Судя по картине, Рубо узнал о происшедшем именно в таком переложении. Художник также ошибочно изобразил переправу пушек с запряжёнными в них лошадьми, хотя по свидетельству очевидца, егеря перекатывали орудия по «живому мосту» при помощи рук.
Гаврила Сидоров стал полковой легендой. В память о его подвиге была установлена стела с орлом в местечке Манглиси в Грузии, где полк дислоцировался после войны. В советское время мемориал переделали в памятник Неизвестному солдату, к настоящему времени от стелы сохранился лишь остов постамента.
Кутузовская изба
Наверняка вы помните, что во время Отечественной войны 1812 года в деревне Фили решался важный вопрос о Москве и дальнейшей войне. Дать ещё один бой и потерять солдат или сдать Москву Наполеону и сохранить армию. Большинство военачальников предлагало защитить Москву, но М.И. Кутузов решил иначе: «Москва — это ещё не Россия». Нужно отстоять отечество, сохранив армию.
Это важное совещание носит название «Совет в Филях». Состоялся он 1 сентября 1812 года и проходил в избе крестьянина Михаила Фролова
Изба эта стала своего рода памятным местом, многие приезжали посмотреть на неё.
Князь Нарышкин, владелец земли, даже сделал музей в ней, сохранив всё как было: вещи, иконы, скамью на которой сидел Михаил Илларионович. М. Фролов и его сын умерли и Нарышкин приставил к Кутузовской избе солдата-инвалида следить за сохранностью дома.
Нарышкин передал избу государству как памятник и достопримечательность.
Так случилось, что сначала некоторые вещи всё-таки были украдены. А потом, в 1868 году изба и вовсе сгорела.
Группа офицеров Гренадерского корпуса посетила памятное место и, увидев что с ним стало, обнесли место оградой и установили памятные доски. Временно, пока не будет изготовлен памятник.
Сейчас здесь стоит памятник.
В 1887 году общество хоругвеносцев храма Христа Спасителя восстановило Кутузовскую избу. Сохранённые вещи и спасённую при пожаре икону вернули в дом. Открытие памятника проходило в торжественной обстановке, с представителями власти и духовенства. На церемонию съехалось множество народу.
В музей поселили четырёх солдат-инвалидов, которые поддерживали музей в чистоте и порядке. За 10 лет после открытия, Кутузовскую избу посетило 5 000 человек.
Позже возле избы построили часовню и музей.
Это были первые памятники Отечественной войны 1812 года.
