Ларионов михаил (1881-1964)

1912 – 1913 гг. Лучизм

Выставкой «Мишень» в 1913 году закончился примитивистский
период творчества Ларионова и начался период лучизма. Об этом художник заявил в
каталоге к выставке. Дальнейшее развитие новая концепция получила в манифесте
«Лучисты и будущники», который подписали кроме Михаила Федоровича еще десять
человек – бывшие «ослинохвостовцы» и молодая поросль авангардистов.

В манифесте присутствует два определения лучизма:

В лучизме Ларионов видел не только уход от стандартного
изображения предметов, но и от новых течений, таких как кубизм, фовизм и
постимпрессионизм. Он смотрел в глубь природы зрения. Ведь если глаз человека
видит не предметы, а отраженные от них лучи, то и изображать нужно лучи, а не
предметы. Задача же художника состоит в том, чтобы выделить желаемые лучи из
хаоса отраженных.

Ларионов говорил, что всякая картина представляет собой
цветную поверхность, фактуру и ощущение, возникающее при слиянии этих
составляющих. Предметы или их отсутствие не имеют никакого значения при таком
подходе. Наличие предметов – просто дань устоявшимся привычкам, и если они
исчезнут, ничто не будет отвлекать зрителя от созерцания чистой живописи.

Самой зрелой лучистской работой Ларионова было «Стекло».
Расходящиеся лучи, смазывающие очертания предметов составляют содержание
картины. Ларионов называл это суммой отраженных от предмета лучей. Стекло
представлено зрителю в своем универсальном виде – изображена сама хрупкость,
острота, прозрачность и звонкость. То, что составляло суть стекла, обрело
бытие.

«Стекло» 1912

Лучистские картины Ларионова и его соратников получили
большое признание на выставке в Париже. Благодаря этому Михаил Федорович стал
известным в среде европейской творческой элиты и близко познакомился с Жаном
Кокто, Пабло Пикассо и Гийомом Аполлинером. Это было время расцвета творческого
потенциала Ларионова, но Первая Мировая война внесла свои коррективы в жизнь
мастера.

«Лучизм. Абстрактная композиция» 1910-е
«Лучистые линии» 1911

Парижский период

Позднее творчество мастера заметно отличается от русского
периода. Ларионов стал более спокойным и цельным. И хотя он продолжал
эксперименты в области беспредметного искусства, общий пафос поисков смягчился.
Михаил Федорович отошел от лучизма и вернулся к жанровым работам, натюрмортам и
графике. Много времени стал уделять литературе – работал над мемуарами и
статьями по искусству.

Что-то незаметное, но очень важное, то, что отличало
Ларионова от других, навсегда исчезло из его творчества. Ушло изобретательство
и общественный вызов, революционность и нонконформизм

Художник перестал верить
в абсолютную ценность нового.

Одновременно с этим Ларионова ужасает проникнувшая в
искусство коммерция, изменившая правила игры. Выгодное вложение стало заменять
эстетический вкус. Про одного такого дельца Михаил Федорович писал:

Ларионов начинал деятельность тогда, когда интерес к
искусству в России был огромен. Художник чувствовал востребованность и ощущал
себя нужным обществу. Совсем другую обстановку он застал на западе во время
экономического спада. Народ не ломился в театры и выставочные залы. В воздухе
разлилось тотальное равнодушие, убивающее желание творить. К этому можно
добавить и сильную материальную нужду. Ларионов продолжал быть энергичным, но
его внутренний мир переживал изменения, что, несомненно, отражалось в
творчестве.

«Две девушки на берегу ручья» 1920-е

На западе Ларионов так и остался недостаточно проясненным,
не раскрытым в полном объеме. В этом он схож с русскими поэтами и оказался
«непереводим». Западному человеку трудно принять в одном человеке столь несочетаемые
свойства: энциклопедические знания, тонкое понимание предмета, четкую
расстановку мелочей, пытливую скрупулезность, ищущую самые мелкие детали, и в
то же время – разнузданность, эпатаж, зубоскальство и откровенное хулиганство.

Для развития искусства Михаил Федорович дал очень много. Его
опыты с примитивами открыли новый путь для авангардных художников. Его лучизм вызвал
массовые подражания, поиски и эксперименты.

Ларионов мечтал о «Жизни для искусства», об искусстве как
молитве. Но не в смысле самоотречения и серьезного всматривания в глубины, а в
смысле радостного созерцания, карнавального смеха и шутовской игры. Таким он
остался для русского авангарда.

Автопортрет 1910

Еще одна статья о Михаиле Ларионове на нашем сайте.

Юность

Яркий творческий мир Ларионова берет свой исток в молдавском
местечке Бендеры, недалеко от Тирасполя. Там Михаил Федорович родился 22 мая (3
июня) 1881 года в семье военного фельдшера. В этих жарких, знойных и необычайно
пронзительных краях возрастал и формировался будущий мастер.

Тирасполь того времени был местом смешения многих племен,
традиций и говоров. Обряды, языки и сказания сплелись в разноцветный ковер
человеческой жизни. Такая пестрота для наблюдательного ребенка была незаменимым
источником творческого вдохновения. Прекрасная природа, прогулки от рассвета до
заката, дрожащий от жары воздух, сладость цветущих садов и базарный шум накрыли
мальчика ослепительным и нескончаемым счастьем. Это чувство останется у Михаила
Федоровича на долгие годы – каждое лето, пока он не уедет из России навсегда,
он будет приезжать в родной Тирасполь. Пейзажное мышление возникнет у Ларионова
тогда, в детстве.

В Москву семья переехала в 1893 году, и жизнь мальчика
забурлила в бешеном темпе большого города. Окончив гимназию, Михаил поступил в
Училище живописи, ваяния и зодчества (МУЖВиЗ), Он вошел в ослепительный и
долгожданный мир творчества, где пробыл с 1898 по 1910 годы. Среди его учителей
были прекрасные художники, мэтры – Левитан и Коровин. В училище он познакомился
с Натальей Сергеевной Гончаровой, ставшей его подругой и музой на всю жизнь.

В 1898 году начал выходить журнал «Мир искусства» и Ларионов
сразу же стал его преданным читателем. Тогда же он увлекся символизмом и
пытался создавать эскизы к литературным произведениям и театральным постановкам.
Этот опыт очень пригодился ему в будущем, во времена русских сезонов Дягилева.

Ларионов пылко воспринял идею группы «Мир искусства» о
главенствующей роли искусства в жизни и пошел еще дальше, он провозгласил –
«Жизнь для искусства».

Презентация на тему: » Михаил Федорович Ларионов 1912 выставка «Ослиный хвост» 1913 выставка «Мишень» 1910-20-е Работа над спектаклями Графика из коллекции М.Ларионова.» — Транскрипт:

1

Михаил Федорович Ларионов 1912 выставка «Ослиный хвост» 1913 выставка «Мишень» е Работа над спектаклями Графика из коллекции М.Ларионова

2

Отдыхающий солдат, 1911

3

Портрет поэта Велемира Хлебникова, 1910

4

Дерево,

5

Петух и курица, 1912

6

Пастораль Турецкая идиллия. Цикл «Воображаемое путешествие в Турцию»

7

Да здравствует национальность! Мы идем рука об руку с малярами. Да здравствует созданный нами стиль лучистой живописи, свободный от реальных форм, существующий и развивающийся по живописным законам! Мы утверждаем, что копии никогда не было, и рекомендуем писать с картин, написанных до нашего времени. Утверждаем, что искусство под углом времени не рассматривается. Напряженность чувства и его высокий подъем ценим больше всего. Мы против художественных обществ, ведущих к застою. Мы не требуем общественного внимания, но просим и от нас его не требовать. (из манифеста 1913 г.) «Все его искусство было проникнуто правдой жизни это основа его живописи. Его увлечение вывеской и солдатским творчеством имело корни именно в этом могучем чувстве правды, которое он в них находил». Романович

8

Задачи: «постигать и выявлять живописными средствами сущность вещей и явлений», — освобождать живопись от литературности, выявлять ее внутренние, еще не раскрытые резервы и возможности. Ларионов рассчитывал достичь этого путем разработки нового, открытого им метода в искусстве, который он назвал лучизмом (брошюра «Лучизм», статья «Лучистская живопись» в сборнике «Ослиный хвост и Мишень»; листовка «Лучизм Ларионова», розданной на выставке «Мишень»). «Ослиный хвост» 1912 На выставке «Мишень» 1913 г. был представлен отдел китайских и русских лубков.

9

Накануне открытия выставки по инициативе Ларионова прошел диспут «Восток, национальность и Запад». В том же году издан манифест «Лучисты и будущники». Авторы предложили отвернуться от западноевропейского опыта в искусстве и обратиться к своим корням, к древнерусскому искусству и искусству евразийских народов. В манифесте сделал акцент на приоритете русских, восточных (подчеркивал он) художественных ценностей перед западными. Мы против Запада, который измельчает и упрощает наши восточные формы и лишает вещи их внутренней ценности. «Да здравствует красота Востока!» «Да здравствует национальное движение!» «Да здравствует наш лучистский стиль живописи», который не зависит от видимых форм предметов, а руководствуется только художественными законами. Ларионов говорит о четвертом измерении в искусстве — — о лучисто-энергетическом, на котором он и делал акцент. «Мишень» 1913

10

Еврейская Венера Художник создает собственную интерпретацию образа Венеры, воплощая в ней народное представление о женской красоте и противопоставляя его существующему классическому идеалу. Очевиден момент игры, любовно-насмешливого отношения автора, который обнажается при соединении лубочного сниженного образа, грубого, нарочито примитивного рисунка и артистического живописного воплощения, изысканного утонченного колорита. Зеленый цвет фона отсылает к многообразным значениям зеленого, в том числе к христианскому, где он символизировал вечную жизнь, вечное цветение, это также цвет Духа Святого.

11

Зима

12

Весна

13

Осень

14

Лето

15

Времена года

16

Купающиеся солдаты

17

гравер 1/2 XVIII в. Баба Яга с мужиком.

19

Китай, провинция Сычуань. Мэнь-шэнь (Дух — охранитель дверей). Конец XIX — начало XX в.

20

Н. х. Вьетнам. Ханой. Весной всех людей ждут богатство и почести. Начало XX в.

21

В 1913 г. Михаил Ларионов подготовил выставку лубка, которая включала в себя восточные и европейские народные картинки, вывески, печатные пряники и т. д., многие — из коллекции Ларионова. В том же году провел выставку иконописных подлинников и лубков.

22

Мастерская Сюнцзи. Китай. Мышиная свадьба. Первая треть XX в.

23

Мастерская Дай Ляньцзен. Китай, Янлюцин. На реке Янцзы отнимают младенца А-Доу. Конец XIX — начало XX в.

24

Райнери В. Первая треть XIX в. Турецкий танец.

25

Винзер Ч.Ф Театральная сцена с четырьмя фигурами

26

Утамаро

27

Эскизы костюмов к балету «Шут» (1921 г.)

28

Декорации к балету «Шут» (1921 г.)

30

Эскизы костюмов к балету «Лиса» (1929 г.)

31

Декорации М.Ларионова

Ретроспективу Михаила Ларионова открывает Третьяковская галерея

В Третьяковской галерее 19 сентября открывается выставка Михаила Ларионова, одного из титанов русского авангарда. Это самая полная ретроспектива художника за всё время, куда войдут живопись, графика, театральные работы, а также личный архив, его библиотека и коллекция лубков. Все эти сокровища истории искусства привезены из ведущих музеев мира — помимо коллекции Третьяковской галереи, в организации выставки участвуют галерея Тейт, Центр Помпиду, Музей Виктории и Альберта, а также провинциальные музеи и частные коллекционеры. Михаил Ларионов — художник, для которого не существовало правил. Как настоящий авангардист, он постоянно расширял границы искусства, скидывая классику с пьедестала современности. Как и многие художники авангарда, он начинал с реализма, пройдя через увлечение импрессионизмом и футуризмом, изобрел свое собственное направление — лучизм. На выставке можно увидеть наиболее полное собрание его картин — от ранних опытов освоения современной живописи до поздних работ периода эмиграции.

Ларионов был одним их первых художников, которые ввели народную культуру в лексикон высокого искусства. Героями его работ становятся солдаты — расцвет русского авангарда пришелся на период Первой мировой войны, да и сам он побывал на службе. Прототипов для героев своего времени Ларионов находил на провинциальных вывесках и в русских лубках.

Еще один эпический персонаж Ларионова — Венера, народная красавица, чья природная крестьянская красота также эпатировала почтенную публику, привыкшую к совсем другому образу богини любви; для Венер на выставке отведут целый зал.

Как бы ни были хороши ларионовские Венеры и солдаты, его главным прорывом стало изобретение лучизма. В лучах, пронизывающих картину, изображение появлялось в движении, как будто проносясь на бешеной скорости мимо зрителя. Движение было главной приметой ХХ века, когда жизнь менялась на глазах и все кругом бежали, летели и скакали, как в стихотворении Хармса. Впрочем, и лучизм Ларионова был полон иронии: «Лучистая колбаса и скумбрия» из Кельнского музея — лучший тому пример.

В 1915 году Ларионов уезжает вместе со своей супругой Наталией Гончаровой в Париж по приглашению Дягилева и больше в Россию не вернется. С этого момента начинается другая страница в его биографии — увлечение театром, в частности балетом, где Ларионов находит более широкое поле для экспериментов. Он занимается не только сценографией, но и пробует себя в качестве хореографа, пишет либретто. Среди его постановок — «Шут», «Полуночное солнце», «Русские сказки», «Байка про лису». Из Музея Виктории и Альберта на выставку привезут оригинальный костюм шута. Впервые будет показан и макет инсталляции «История балета всех времен».

Часть выставки посвящена личному архиву художника, там можно увидеть фотографии, афиши, зарисовки на полях писем и даже личную библиотеку Ларионова и Гончаровой. Впервые широкой публике покажут и источник вдохновения художника — его коллекцию лубков, куда вошли более 600 экспонатов.

Михаил Ларионов «Автопортрет в тюрбане» около 1907 Государственная Третьяковская галерея

Михаил Ларионов «Прогулка в провинциальном городе» около 1909 Государственная Третьяковская галерея

Михаил Ларионов «Утро в казармах» 1910 Государственная Третьяковская галерея

Михаил Ларионов «Отдыхающий солдат» 1911 Государственная Третьяковская галерея

Михаил Ларионов «Зима. Времена года» новый примитив 1912 Государственная Третьяковская галерея

Михаил Ларионов «Весна. Времена года» новый примитив 1912 Государственная Третьяковская галерея

Михаил Ларионов «Петух / Лучистый этюд» 1912 Государственная Третьяковская галерея

Михаил Ларионов Афиша выставки в галерее Sauvage «Exposition d’oeuvres de Gontcharove et Larionow «L’Art decoratif Theatral moderne» 1918 Государственная Третьяковская галерея

Русские сезоны Дягилева

В 1914 году Ларионов вернулся на родину – была объявлена
мобилизация, и его призвали на фронт. Провоевав около года, Михаил Федорович
получил серьезное ранение и был контужен. После лечения в военном госпитале он
вернулся в Париж и неожиданно для всех ворвался в мир балета – Сергей Дягилев
пригласил его заниматься декорациями для своих спектаклей.

Портрет Сергея Дягилева 1915

Дягилев всегда восхищал Ларионова, привлекал многогранностью
интересов и фантастическим умением реализации самых амбициозных планов. Их
сотрудничество продолжалось долгие годы и открыло в Ларионове бесконечные
запасы творческой энергии. Он погрузился с головой в работу над спектаклями,
был декоратором, сценографом и даже хореографом.

Революцию 1917 года Ларионов встретил в Париже и решил
остаться здесь навсегда. Больше он никогда не возвращался на родину, что стало
самой большой трагедией его жизни. Ларионов и Гончарова поселились на улице
Жака Калло и прожили по этому адресу до конца жизни.

Михаил Ларионов. Муж Натальи Гончаровой

Светало. Бледнел на западе узкий лунный серп, вдоль улицы по своим собачьим делам вялой иноходью полусонно и озабочено бежала первая утренняя собака. Уже пропели петухи, зябко похлопывая крыльями на плетне, заголосила им вслед мелкая птичья фигота, в нестройном хоре которой выделялись энергичные трели феснянки белохвостой (Lumbricus terrestris). День 3 июня 1881 года обещал быть хорошим. Тирасполь просыпался. Вдруг – чу! – в доме военного фельдшера Федора Ларионова раздался утробный женский вой. Минут через сорок он затих, и вместо него послышался детский писк. «Ребенок! Мальчик! Сын! Мишаня!», — разнесся по притихшей округе счастливый отцовский крик. На свет появился Михаил Ларионов (1881-1964), будущий муж Натальи Гончаровой.

Прошло тринадцать дней. Смеркалось. Село Нагаево в далеком Чернском уезде Тульской губернии отходило ко сну после долгого дня, заполненного пахотой, бороньбой, севом, жатвой, обмолотом, утруской и усушкой. В лесу тяжело ухнул филин (Pulex irritans), недовольный предстоящей охотой на мышей – в темноте ему их плохо видно. Лишь в усадьбе дворян Гончаровых горел свет и было оживленно. С последним лучом солнца сонная округа огласилась сдержанным дамским стоном и зубовным скрежетом, из-под которых незаметно возник, а потом усилился отчаянный детский писк. «Доча! Натусик!», — радостно заворковал архитектор и математик Сергей Гончаров. Так родилась Наталья Гончарова (1881-1962), будущая жена Михаила Ларионова*.

1907 – 1911 гг. Синтетический период

Знакомство с Давидом Бурлюком в 1907 году придало новый
импульс творческим исканиям Михаила Федоровича. Совместно они организовали
выставку «Стефанос», ставшую первым смотром сил нового русского авангарда и
вызвавшую бурную критику.

Ларионов тем временем движется в сторону неопримитивизма и
начинает осмыслять зарождающуюся тенденцию «ухода от предмета». Он действует в
своей манере – изучает, анализирует и выплескивает на холсты свой взгляд и свое
высказывание.

Неопримитивизм стал первым открытием зарождающегося русского
авангарда и вышел из переосмысления лубка и иконы. В новом течении Ларионов
демонстрировал отказ от подражания западной традиции, в частности примитивам
Гогена, и резкий уход от классических догм живописи.

Впервые свои примитивистские работы Ларионов показал в 1909
году на выставке «Золотое руно».

Грубость сюжетов, нарочитая небрежность, явное
издевательство и пародия на «высокое искусство» совсем не понравились публике.
Именно тогда обозначился резкий разрыв в понимании эстетики между творцом и
зрителем. Возникла совсем новая для России ситуация в искусстве. Художники стали
работать без оглядки на зрителя. Зародился русский авангард.

«Парикмахер» 1907
«Пекарь» 1909
«Провинциальная франтиха» 1907
«Месильщики теста» 1907

Как и большинство авангардистов, Ларионов придерживался
левых взглядов. Возможно поэтому в его работах так много представителей рабочих
профессий. Да и сам он, часто нуждаясь в деньгах, подрабатывал на
низкооплачиваемых работах. В картины Ларионов вкладывал и свой опыт, и тонкие
наблюдения за окружающим миром и прозрения, свойственные гению.

Михаил Федорович одним из первых заметил огромную пропасть
между реальной жизнью и респектабельным искусством. Он понял, что необходим
новый язык для обновления живописи. Жизнь, с ее кабаками, трактирами,
безработными и обездоленными, нужно было впустить в искусство. Новые ценности
должны были отображаться на холстах.

«Ссора в кабачке» 1911

Уникальность Ларионова в том, что он с одной стороны говорил
на обманчиво простом, «детском» языке, понятным каждому, но с другой стороны
представлял сложную работу с глубочайшим смыслом.

В 1910 году Ларионов вместе с Ильей Машковым, Аристархом
Лентуловым и Петром Кончаловским организовал выставку «Бубновый валет». О
реакции публики на это событие Казимир Малевич писал в автобиографии –
«выставка была подобна взрыву сильного вулкана».

Критика не приняла «Бубнового валета». На художников
обрушился шквал негативных публикаций. Самым безобидным был отзыв Максимилиана
Волошина. О Ларионове он отозвался очень тактично: «Что он очень талантлив это
бесспорно, но в его талантливости есть что-то весело-дурацкое. Стоит только
посмотреть на его солдата».

«Курящий солдат» 1910-1911
«Отдыхающий солдат» 1911

Через год Ларионов с Гончаровой создали объединение
художников «Ослиный хвост». К ним присоединились Казимир Малевич, Кирилл
Зданевич, Михаил Ле-Дантю, Александр Шевченко и другие. Целью группы была русская
живопись без оглядки на европейские течения.

В 1912 была организована выставка «Ослиный хвост», где кроме
работ художников группы выставлялись рисунки детей и произведения маляров.
Жизнь стремительно входила в искусство, а искусство теряло свою элитарность. К
чему, собственно, и стремились авангардисты.

Последней яркой вспышкой примитива в творчестве Ларионова стал
цикл «Времена года». В нем художник объединил детский рисунок и архаику, но
пошел еще дальше – создал второе символическое дно, пространство смыслов, где фигуры-знаки
и криптограммы слагаются в стихотворения, состоящие из образов.

«Весна. Из цикла Времена года» 1912
«Лето. Из цикла Времена года» 1912
«Осень. Из цикла Времена года» 1912
«Зима. Из цикла Времена года» 1912

Новая эстетика

1 / 6

Михаил Ларионов. Еврейская Венера. 1912 год Михаил Ларионов / Екатеринбургский музей изобразительных искусств

2 / 6

Михаил Ларионов. Кацапская Венера. 1912 год Михаил Ларионов / Нижегородский государственный художественный музей

3 / 6

Михаил Ларионов. Солдатская Венера. 1911–1912 годы Михаил Ларионов / Государственный Русский музей

4 / 6

Джорджоне. Спящая Венера. Около 1510 года Gemäldegalerie Alte Meister / Wikimedia Commons

5 / 6

Тициан. Венера Урбинская. 1538 год Galleria degli Uffizi / Wikimedia Commons

6 / 6

Эдуард Мане. Олимпия. 1863 год Musée d’Orsay / Wikimedia Commons

В 1912 году Ларионов пишет серию «Венер». Это большие полотна с изобра­жением обнаженных женских тел: иконография традиционная, идущая еще из Античности, возрожденная в эпоху Ренессанса и дошедшая до авангарда. Однако со временем коренным образом менялась и эстетика, и сти­листика. Если Джорджоне создавал образ идеальной целомудренной красоты, то у Ти­циана Венера уже смело смотрела на зрителя: это по-прежнему был идеаль­ный образ, но образ живой женщины, состоящей из плоти и крови, — а «Олимпия» Мане и вовсе взорвала французское общество. Неспособ­ность по­нять новое искусство долгие годы опреде­ляла отношение к нему общества — так же было и в эпоху Ларионова. Его «Венеры» — это, конечно, парафраз «Олим­пии» Мане и всей предыдущей иконографической традиции, но их эстетика противопо­ложна: позы «красавиц» несуразны и физической красоты в них нет, они скорее безобразны. Однако в этой «антикрасоте» Ларионов нахо­дит особую красоту — красоту некрасивого.

1 / 3

Михаил Ларионов. Венера. Литография. 1920–30-е годы Михаил Ларионов

2 / 3

Михаил Ларионов. Обнаженная. 1920–30-е годы Михаил Ларионов

3 / 3

Михаил Ларионов. Человеческие фигуры. 1920–30-е годы. Частные собрания Михаил Ларионов / Частные собрания

В 1920­–30-е годы, уже во Франции, Ларионов продолжает деконструкцию жен­ских образов. Женское тело здесь становится уже не фигурой, а скорее знаком, напоминающим древ­ние ритуальные наскальные росписи. Так Ларионов дово­дит «антикрасоту» до предела.

1900 – 1906 гг. Импрессионистский период

В начале 1900-х годов Михаил Федорович находился в центре
культурного дискурса. Он вошел в контакт со всеми значимыми направлениями и
тусовками. Но определяющим стало его знакомство с художником Константином
Коровиным. Последний познакомил Ларионова с французскими импрессионистами и
помог увидеть их работы в собрании Сергея Ивановича Щукина.

Годы обучения в училище были для Михаила очень плодотворными
– за первые пять лет он выполнил сотни набросков и акварелей, рисунков и
эскизов. Ларионов работал не в академической манере, а искал свой путь, проходя
по всем дорогам современных новомодных тенденций. В его стиле смешались
символистские идеи мирискусстников и влияние Коровина, как первого русского
импрессиониста.

«Пурга» 1900

В 1904 году на ученической выставке Ларионов показал серию
пейзажей, запечатленных в разное время суток. Он явно подражал «Руанскому
собору» Клода Моне, но делал это с другой целью. Если француз фокусировался на
передаче света, то русский мастер хулиганил и специально принижал пафосные
искания Моне. Ларионов просто веселился и смешивал «поэзию» с «прозой».
Озорство, хулиганство и эпатаж станут для Михаила Федоровича частью его
фирменного стиля.

На картине 1904 года «Пивной натюрморт» Ларионов
демонстрирует и озорство и «приверженность традициям». Он применяет резкие
диагональные мазки, напоминающие уже известного тогда Алексея Явленского.
Простая, на первый взгляд, работа оставляет долгое послевкусие. Сочетание цветов,
напоминающее ночное небо, сумеречное освещение, придающее картине загадочность.
И, в духе Ларионова, абсолютная прозаичность предметов.

«Пивной натюрморт» 1904

Некоторое время Ларионов работал в импрессионистической
манере, но совершенно не стремился пополнить ряды этого модного течения. Он
вообще никогда не входил в узкие рамки направлений и всегда изобретал новые
формы.

Лучезарный мир произведений Михаила Федоровича насквозь
пронизан русской национальной культурой, вскормлен гениями Левитана, Саврасова,
Серова и Коровина, напитан экспериментами европейских коллег и имеет свой
собственный уникальный почерк. Щепотка озорства в роскошное блюдо национальной
кухни.

В 1906 году Ларионов выставлялся практически на всех крупных
выставках Петербурга и Москвы, где имел большой успех – Третьяковская галерея
приобрела картину «Весенний пейзаж» и Сергей Дягилев пригласил его поучаствовать
в Выставке русского искусства, проходящей в Париже.

Но, конечно, понимания творчества Ларионова в массах не
было. Некоторых он привлекал своим небанальным взглядом, поэтичностью и легкой
радостью, вложенной в каждую работу. Другие с интересом рассматривали
оригинального новатора, а третьи видели в нем грубого кривляку и безвкусного
циника.

Но за маской балагура и шута прятался очень эрудированный
человек. Он обладал обширными знаниями в области истории культуры, театра,
литературы, балета и, естественно, в изобразительном искусстве.

Ларионов был очень разным, но в отличие от многих своих коллег
он никогда не был серьезным. Он был легок и широк. Его взгляд двигался в
беспредельность, в манящие просторы вечного пространства. Ларионова не
интересовала конкретика, его интуиция была далека от реалистических описаний
окружающего мира и пребывала за границами времени. И хотя Ларионов сам был человеком
не мистического склада, он часто говорил о вневременном характере живописи.

«Дождь» 1904