Потеря времени и внутренняя пустота
На заднем плане картины мы видим Бога времени, Хроноса. Здесь он явно не случаен. Для предающихся страсти время теряет значение, они забывают обо всем на свете.
Художник как бы намекает, не слишком ли это серьёзная растрата для правителя целой страны? Так много нужно сделать. А тут все время уходит на сладострастие.
Я могу предположить, что женщина-маска рядом с Хроносом может олицетворять внутреннюю пустоту. Её глазницы пусты. Под маской тоже ничего нет.
Под влиянием плотских страстей люди “пустеют”. В их головах ничему другому не остаётся места. Ни подвигам, ни великим свершениям.
Жизнь и творчество
Аньоло Бронзино (1503, Монтичелли близ Флоренции – 1572, Флоренция), настоящее имя Аньоло ди Козимо ди Маньяно — известный мастер маньеризма во Флоренции. Известен также под именем Аньоло Тори. Ученик Раффеллино дель Гарбо и Якопо Понтормо. Позднее увлекся творчеством Микеланджело, с произведениями которого мог познакомиться во время своей поездки в Рим в 1546–1547. С 1530 по 1533 выполнял заказы герцога Урбинского Гвидобальдо делла Ровере (1514–1574) и жил в Пезаро. По возвращении во Флоренцию Бронзино быстро добился успеха и в 1540 стал придворным живописцем семьи Медичи.
На раннем этапе творчества находился под сильным влиянием Понтормо. Позднее Бронзино больше внимания уделяет технике изображения материальных объектов. Благодаря особому подходу к колористическому решению картин, ему удалось достичь уравновешенности композиции и пластичности изображений человеческих фигур. Наряду с произведениями на религиозные и аллегорические мотивы особое место в его творчестве занимают портреты.
Основные произведения
- Мученичество святого Лаврентия, 1529, Собор Сан Лоренцо, Флоренция;
- Пигмалион и Галатея, 1529, Национальная галерея античного искусства, Рим;
- Фрески часовни святой Элеоноры Толедской, 1545–1564, Палаццо Веккио, Флоренция.
Снятие с креста, 1549. Дерево, темпера. Бронзино сохранял возвышенный придворный стиль маньеризма и в своих религиозных произведениях. Такова алтарная икона для домовой церкви Элеоноры Толедской (1522–1562), находящейся в ее дворце Веккио. Однако вскоре после завершения икона была подарена Николасу де Гравалю. В его склепе, расположенном в церкви монастыря кармелитов в Безансоне, она находилась вплоть до Французской революции.
Святое семейство Панчиатики, 1530–1548. Дерево, масло. Бронзино демонстрирует блестящее владение рисунком. Художнику свойственна ясность построения композиции и движений изображаемых людей. На картине — Святое семейство с маленьким Иоанном Крестителем, обнимающим младенца Христа. Сцена представлена на фоне скал, над которыми нависают свинцовые тучи. Над крепостью, возвышающейся на скале, реет знамя с гербом заказчика картины — семейства Панчиатики.
Пьета, около 1530. Дерево, масло. Это раннее произведение художника обнаруживает не только влияние Микеланджело, но и параллели с живописью Понтормо. Монументальность композиции и трагизм создаваемых образов проявляют истинное религиозное чувство автора картины. Художник проникновенно передает глубину страданий Богоматери и Марии Магдалины.
Портреты Бронзино
Портрет Элеоноры Толедской и ее сына Джованни Медичи, около 1545. Дерево, масло. Бронзино умело передавал определенную отстраненность персонажей своих портретов по отношению к внешнему миру. Жена Козимо Медичи (1519–1574) и ее маленький сын изображены в торжественной обстановке, отдалены от окружающей их действительности замкнутым и подчеркнуто бесстрастным выражением лиц. Фактура красок на портрете напоминает глазурь.
Портрет Бартоломео Панчиатики, около 1540. Дерево, масло. Бронзино достиг точной передачи индивидуальных черт портретируемых. Их образы художник воплощает в четких, почти геометрических формах. На данной картине это впечатление усиливается наличием архитектурного ансамбля на дальнем плане, создающего единую вертикаль с человеческой фигурой. Несмотря на пронизывающий зрителя взгляд, фигура Бартоломео Панчиатики (1507–1583) кажется застывшей.
Портрет Лукреции Панчиатики, около 1540. Дерево, масло. Перед нами супруга Бартоломео Панчиатики. Выражение ее лица строгое и несколько чопорное. В 1528 Бартоломео Панчиатики женился на Лукреции ди Джисмондо Пуччи (1507–1572). Оба портрета написаны приблизительно в одно и то же время, но художник не ставил задачу создать пару. Лукреция держит правую руку на открытой книге, что придает портрету более личностный характер.
Портрет Лауры Багтиферри, около 1555–1560. Холст, масло. Перед нами не просто гордая аристократка, поэтесса и жена скульптора Бартоломео Амманнаги (1511–1592). В трактовке образа присутствует философское начало. Строгая осанка, одухотворенное лицо, книга в руке говорят о глубокой религиозности этой женщины и ее уверенности в себе. Художник отражает идеи Контрреформации, оказывавшей определенное влияние на искусство того времени.
Обличение наслаждения
Картина обнажает перед нами губительные пороки неразумной любви. Но были ли эти пороки свойственны королю Франции, Франциску I?
Оказывается, да. Франциск I (1494-1547 гг.) был настоящим эротоманом. Помимо жены и одной-двух фавориток, у него ещё был своего рода гарем. На случай, если ему захочется провести ночь с несколькими женщинами одновременно.
Насилия над женщиной он не приветствовал. Добивался дам, как истинный дипломат. Дарил высокие посты их мужьям и братьям. Самим дамам писал стихи и обольщал страстными речами.
Но съедаемый постоянным сексуальным желанием, был на грани того, чтобы стать извращенцем. Обеды с обнаженными дамами и многолюдные оргии – самое безобидное из его сексуальных причуд.
Возможно, поэтому Бронзино в центре своей картины поместил сцену извращённой любви. Амур – сын Венеры. Их поцелуй – олицетворение всего самого извращённого в погоне за телесным наслаждением.
Работа
Портреты
Портрет юноши , ок. 1550–55, Лондон, Национальная галерея
Бронзино впервые получил покровительство Медичи в 1539 году, когда он был одним из многих художников, выбранных для выполнения сложных украшений для свадьбы Козимо I Медичи с Элеонорой ди Толедо , дочерью вице-короля Неаполя . Это было незадолго до того, как он стал и оставался на протяжении большей части своей карьеры официальным придворным художником герцога и его двора. Его портретные фигуры — часто воспринимаемые как статичные, элегантные и стильные образцы бесстрастного высокомерия и уверенности — на протяжении столетия оказывали влияние на ход портретной живописи европейского двора. Эти известные картины существуют во многих мастерских версиях и копиях. В дополнение к изображениям флорентийской элиты Бронзино также писал идеализированные портреты поэтов Данте (ок. 1530, ныне Вашингтон, округ Колумбия ) и Петрарки .
Самые известные работы Бронзино включают вышеупомянутую серию герцога и герцогини, Козимо и Элеоноры , а также фигур их двора, таких как Бартоломео Панциатичи и его жена Лукреция
Эти картины, особенно картины герцогини, известны своим вниманием к деталям ее костюма, который на изображении справа приобретает особую индивидуальность. Здесь герцогиня изображена со своим вторым сыном Джованни, который умер от малярии в 1562 году, вместе со своей матерью; однако именно роскошная ткань платья занимает больше места на холсте, чем любой из сидящих в ней
Действительно, само платье было предметом некоторых научных дебатов. По слухам, изысканное платье настолько полюбилось герцогине, что в конце концов она и была похоронена в нем; Когда этот миф был развенчан, другие предположили, что, возможно, одежды вообще не существовало, и Бронзино изобрел ее целиком, возможно, работая только с образцами ткани. В любом случае, эта картина многократно воспроизводилась Бронзино и его магазином, став одним из самых знаковых образов герцогини. Изображенная здесь версия находится в галерее Уффици и является одним из лучших сохранившихся образцов.
Так называемые «аллегорические портреты» Бронзино, такие как портрет генуэзского адмирала, « Портрет Андреа Дориа в образе Нептуна» , менее типичны, но, возможно, даже более увлекательны из-за особенности помещения общепризнанной личности в обнаженном виде как мифической фигуры. Наконец, помимо того, что он был художником, Бронзино был еще и поэтом, и его самые личные портреты, возможно, принадлежат другим литературным деятелям, таким как портрет его друга поэтессы Лауры Баттиферри . Эротический характер этих мужественных обнаженных мужских портретов, а также гомоэротические отсылки в его стихах заставили ученых поверить в то, что Бронзино был гомосексуалистом.
Религиозные и аллегорические сюжеты
Святое Семейство с младенцем Иоанном Крестителем (Мадонна Строганова)
В 1540/41 году Бронзино начал работу над фресковым оформлением капеллы Элеоноры ди Толедо в Палаццо Веккьо и над масляной панелью « Осаждение Христа», которая должна была стать алтарем для часовни. До этого заказа его стиль в религиозном жанре был менее маньеристским и основывался на сбалансированных композициях Высокого Возрождения. Тем не менее, он стал элегантным и классическим (см. Смит ) в этом цикле фресок, а его религиозные работы являются образцами эстетики флорентийского двора середины 16-го века, которые традиционно интерпретируются как сильно стилизованные, неличностные или эмоциональные. Пересечение Красного моря типично для подхода Бронзино в то время, хотя не следует утверждать, что Бронзино или суд не обладали религиозным рвением из-за предпочтительной придворной моды. Действительно, герцогиня Элеонора была щедрой покровительницей недавно основанного ордена иезуитов .
Работы Бронзино имеют тенденцию включать сложные отсылки к более ранним художникам, например, на одной из его последних великих фресок под названием «Мученичество Святого Лаврентия» (Сан-Лоренцо, 1569), в которой почти каждая из чрезвычайно искаженных поз восходит к Рафаэлю или к Микеланджело , которого боготворил Бронзино (ср Брока). Мастерство Бронзино с обнаженной натурой было еще более загадочно использовано в знаменитых фильмах «Венера, Купидон, Безумие и Время» , которые передают сильные эротические чувства под предлогом морализаторской аллегории . Среди других его крупных работ — дизайн серии гобеленов по «Истории Иосифа» для Палаццо Веккьо.
Многие работы Бронзино все еще находятся во Флоренции, но другие образцы можно найти в Национальной галерее, Лондоне и других местах.
От фресок к портретам
Почти вся жизнь Аньоло Бронзино, возможно, получившего такое прозвище благодаря смуглому цвету кожи или же рыжим волосам, прошла во Флоренции. Он родился в 1503 году, поступил в обучение к художнику Раффаэллино, а затем – к Якопо Понтормо, одному из основоположников маньеризма. Бронзино был любимым учеником Понтормо, и в двадцатые годы XVI века они совместно трудились над росписью стен церквей, создавали алтарные картины и произведения религиозного и мифологического характера. Бронзино, разумеется, воспроизводил манеру учителя, поэтому в ряде случаев искусствоведы даже затрудняются с точной атрибуцией произведений.
А. Бронзино. Портрет молодого человека с книгойА в 1532 году Аньоло Бронзино довелось написать портрет урбинского герцога Франческо I делла Ровере, и с этого времени художник работал главным образом как портретист. Вскоре выработался и стал узнаваемым его стиль: лица на портретах сохраняли особенное, отстраненное выражение, но, тем не менее, оставляли возможность увидеть характер, за внешней холодностью разглядеть тревогу, отчаяние, твердость или обреченность.
А. Бронзино. Портрет герцога Козимо I МедичиВ конце тридцатых художник уже состоял на службе у герцога Козимо I Медичи, на десятилетия не только оказавшись связанным рабочими и творческими отношениями с его домом, но и погрузившись в интриги, тайны и драмы флорентийской аристократии, что нашло свое отражение и на портретах. Из-под кисти Бронзино выходили один за другим изображения членов семьи Медичи и приближенных герцога. Удивительно, но несмотря на то, что живописные образы аристократов создавались по заказу, Бронзино не покидали музы и вдохновение при написании этих картин: по всей видимости, сама жизнь при дворе создавала благоприятную творческую атмосферу. Достаточно сказать, что многие члены правящего семейства и приближенные к нему отправлялись на тот свет по причинам никак от них не зависящим и зачастую преждевременно. Создавая портреты, художник как будто пытался угадать судьбу своей модели – и, судя по всему, ему это удавалось.
Реакция Франциска I на подарок
Картину Франциск I получил буквально за год до смерти. Она не была пророчеством. Она не была предупреждением. Она была подведением итогов его жизни.
Был ли Франциск I оскорблён этим посланием? Судя по сведениям современников, он не был злопамятным и обидчивым. Скорее этаким экстравертным балагуром. К тому же ценителем искусства.
Недаром он покровительствовал Леонардо да Винчи. Именно благодаря ему Франция заполучила главный портрет всех времен, Мону Лизу.
А такой поклонник искусства вряд ли бы стал обижаться из-за картины. Даже если она обличает твои пороки. Возможно, он лишь горько усмехнулся.
***
Если Вам близок мой стиль изложения и Вам интересно изучать живопись, я могу отправить Вам на почту бесплатный цикл уроков. Для этого заполните простую форму по этой ссылке.
Комментарии других читателей смотрите ниже. Они часто являются хорошим дополнением к статье. Ещё вы можете поделиться своим мнением о картине и художнике, а также задать вопрос автору.
