История одной картины: как репин не достался третьяковке

Портрет Модеста Мусоргского (1881)

В том, что Репин был прирожденным портретистом, что именно портретное чутье составляло основу его живописного дара, кажется, не сомневался никто из его современников. Вплоть до того, что портретам приписывались магиче­ские свойства: было замечено, что многие репинские модели умирали вскоре после сеансов. «Страшно для живого человека попасть под кисть его», — гово­рил Василий Розанов, потому что «„щупальщик“ существа человеческого» (его же слова) как бы экстрагирует жизнь, переводя ее в краски и оставляя пер­сонажу лишь пустую оболочку. «Великий физиономист, — признавал критик Сергей Маковский, — но физиономист односторонний. Главное — абсолютно не поэт». И это мнение тоже было распространенным: Репину не отказывали в точности и цепкости взгляда, но отказывали в умении воспарять над соци­ально-физиологическими приметами. Пожалуй, портрет Мусоргского опро­вергает такую характеристику. 

Он был написан «по случаю» самому печальному — Мусоргский умирал в ле­чеб­нице от цирроза печени и умер через несколько дней после завершения работы. Репин спешил; его собственное желание успеть запечатлеть компо­зи­тора совпало с заказом Павла Михайловича Третьякова, который желал иметь портрет Мусоргского в своей портретной галерее «лучших людей России». Все­го четыре сеанса, правда долгих, в полный световой день.

Невозможно скрыть нездоровую багровость лица — она и не скрыта, но умело погашена в малиновых отворотах больничного халата, принимающих на себя рефлексы другой красноты. Зато яркость глаз, напротив, подчеркнута, и этот свет продолжается в воздушности фона. Фигура монументально вписана в холст, но в позе есть предощущение перемены: жизнь еще продолжается, и рас­пад плоти словно отступает перед последним явлением «духовного чело­века». Единственный портрет Мусоргского представляет его почти «поэтиче­ски» — и написан со всей возможной деликатностью. 

Кстати, от гонорара за портрет, присланного Третьяковым, Репин отказался — точнее, пожертвовал его на памятник композитору. 

Сюжет картины «Приплыли»

Фотография Льва Григорьевича Соловьёва

Но давайте наконец взглянем на картину и выясним, что же вызвало столь бурную реакцию публики, и почему “картина Репина” «Приплыли» не оставила равнодушными зрителей. Психологи говорят, что один из самых верных способов покорить, заинтересовать человека – это развеселить его. Сразу хочу заметить, что «Монахи. Не туда заехали» с первого же взгляда полностью подтверждает это мнение.

На первом плане мы видим сцену купания женщин в реке. Казалось бы – и что здесь такого? Ведь многие художники изображали прекрасных купальщиц, восхищаясь их стыдливостью, грацией и красотой. Однако у Соловьёва вполне традиционная для живописи сцена приобретает задорный оттенок.

Перед нами – пологий берег реки, на котором мы видим несколько женщин и девушек, решивших искупаться. Их подруги уже находятся в воде. Другие сидят на траве с детьми, лишь планируя заняться водными процедурами. Конечно, они не стесняются (а кого?), а потому смело сходят прямо в мирные волны реки. Обнажённые тела сияют свежестью и молодостью под солнечными лучами, они пышут здоровьем и красотой.

Но вдруг происходит встреча. По какой-то нелепой иронии судьбы река занесла именно в это место лодку монахов. Конечно, встречи никто не ожидал. И именно этот момент можно заметить на картине «Монахи. Не туда заехали». Соловьёв постарался максимально ярко и точно передать миг ошеломления, что испытывает каждая из сторон. Потрясённые и удивлённые, все участники сцены замерли, не зная, как поступить.

Фрагмент картины «Монахи. Не туда заехали» («Приплыли»)

Деревенская тема

Очень быстро Репин ушёл от «академических» тем, отдав предпочтение современной ему русской действительности. Этот выбор художника не был случайным; его продиктовало само его происхождение, опыт жизни, среда, в которой он получал художественные и мировоззренческие уроки. О своей увлечённости Россией, её прошлым и настоящим Репин говорил уже в молодости, а три года европейских странствий обернулись для художника сущей пыткой (он вернулся на родину раньше срока). Вернувшись в 1876 году из длительной зарубежной поездки, Репин принялся с удовольствием писать деревенскую жизнь. Многое тут было и от воспоминаний о собственном детстве. Среди «сельских» работ художника есть жанровые сцены, индивидуальные («Домаха») и групповые («Праздничный вечер в деревне») портреты. Поставив кульминационную точку в этом ряду своим знаменитым «Крестным ходом в Курской губернии», Репин обратился к историческим и «политическим» сюжетам. И.Н. Крамской однажды сказал: «Я знаю многих художников, которые пишут, и порой очень хорошо пишут, сельскую жизнь, но ни один из них не может сравниться по мастерству с Репиным».

Такая исключительная привязанность к русской теме была одной из отличительных черт русского реализма, утвердившегося в отечественном искусстве во второй половине XIX века. Основной соей задачей тогда оно видело правдивое изображение действительности во всём многообразии её проявлений и утверждение нравственного взгляда на жизнь как залога оздоровления общества.

Репин оставался серьёзным и ищущим художником, однако слишком уж энергичных философских исканий он сторонился и был всегда верен одной лишь идее — принести своим трудом пользу России. Этот путь оказался для него мучительным и радостным. В 1899 Репин писал Владимиру Стасову: «Я всё так же, как с самой юности, — люблю свет, люблю истину, люблю добро и красоту как самые лучшие дары нашей жизни. И особенно искусство! Искусство я люблю больше, чем всякое счастье и радости жизни нашей… Оно всегда и везде, в моей голове, в моём сердце, в моих желаниях лучших, сокровеннейших. Часы утра, которые я посвящаю ему, — лучшие часы моей жизни».

«Не ждали» (1884–1888)

Картина Репина «Не ждали» замыкает его «революционный цикл», куда входят также «Арест пропагандиста», «Отказ от исповеди» и другие работы. Такой бы­ла репинская версия бытового жанра: быт привлекал его в экстремальных об­стоятельствах, волей истории ставших временно типическими. Россия 1880-х изобиловала подобными обстоятельствами. Демократическая интеллигенция жила сведениями о политических процессах и смертных приговорах, обсу­жда­ла террористические акты (увы, как раз приобретшие вид типических сюже­тов) и реакцию власти на них. Цареубийство и казнь народовольцев всколыхну­ли всех: замкнутый круг насилия перемешал роли жертв и палачей, героев и муче­ников.

Сюжет картины не столь очевиден, как кажется. Вроде бы ссыльный револю­цио­­нер возвращается в семью, но тогда отчего его «не ждали»? Ведь об осво­бождении узников родных оповещали. Фотография убитого Александра II в гробу на стене указывает на время действия — речь, видимо, идет о пере­смотре именно административных дел, предпринятом после 1883 года Алек­сандром III. Герой, вероятно, отсутствовал несколько лет, о чем свидетель­ствует реакция детей на его появление: они, кажется, не помнят отца. Впрочем, так ли? Летучесть взглядов и гримас не подытожена в этих лицах, как бы захва­ченных внезапной жизнью. Девочка скорее насторожена, мальчик скорее воз­бужден, горничная невозмутима, дама у рояля будто грезит наяву — а лица ма­тери (если это мать) мы не видим. Вместо ответа — длящийся вопрос, и время словно замедляется у порога, перестает быть жанровым временем. Не случайно фигура ссыльного отсылает к фигуре Христа с картины Александра Иванова «»; здесь так же чуть искажена перспектива и вздыблен пол, чтобы шаг превратился в нисхождение.

Зрителям неопределенная тональность рассказа казалась просчетом худож­ни­ка. Но и сам Репин, интуитивно ощущая вечный привкус в сюжете, все-таки не мог не намекнуть на дальнейшее развитие коллизии. Отсюда — мозаика подсказок: портреты поэтов Тараса Шевченко и Николая Некрасова, гравюра с картины Карла Штейбена «На Голгофе»  Гравюра эта тогда висела в каждом прогрес­систском доме, поскольку народническая деятельность воспри­нималась в духе нового Евангелия и сопрягалась с эпизодами стра­стей. Эта психологическая религиозность в общественных умонастроениях отчасти способствовала и реабилитации соответ­ствую­щей тематики в изобразительном ис­кус­стве.. Впрочем, фотография убитого царя-освободителя вновь возвращает в атмосферу неуверенности — неуверен­ности общего свойства, охватившей русское общество после 1 марта 1881 года: ведь нарушение главной заповеди потрясло и тех, кто в целом революционному движению сочувствовал. Герой картины не имеет отношения к цареубийству, однако изображение на стене в доме его родных напоминает, что отсвет вины есть и на нем. Все вместе, все одновременно: вина, жертва, подвиг — ничего этого «не ждали», и траур одежд может быть трактован как печаль обо всех сразу. 

Кажется, единственный раз в своей практике Репин написал картину с откры­тым финалом.

другие материалы по теме

Как смотреть Серова

Объясняем через пять знаменитых портретов

9 цитат из писем Ильи Репина

Об искусстве, травяных бульонах, Иване Грозном, женщинах и смерти

За что любить Сурикова?

Объясняет искусствовед Галина Ельшевская

микрорубрики
Ежедневные короткие материалы, которые мы выпускали последние три года

Нон-фикшн дня

Как The Beatles уничтожили рок-н-роллПушкин дня

Пушкин-русофилМонета дня

Сребреник

Архив

«Бурлаки на Волге» (1870–1873)

История создания «Бурлаков на Волге» подробно описана в книге Репина «Да­ле­кое близкое». Поехав с друзьями-художниками на Волгу писать этюды, он уви­дел бурлацкую тягу и начал писать крестьян-бурлаков. В книге описаны эпизоды смешные и страшные: тотальное отсутствие взаимо­понимания между художниками и крестьянами сопровождается еще и мотивом собственной ви­ны за недостаточное народолюбие. «Хождение в народ» напоминает проход по минному полю — однако стоит начать рисовать, и те же модели уже хара­к­теризуются в совсем иных выражениях. Они обретают имена: Ларька, отстав­ной солдат Зотов, вожак бурлацкой ватаги расстрига Канин, — и народ состав­ля­ется уже из преображенных эстетическим восторгом лиц. 

С «Бурлаков на Волге» началась репинская слава. Публика картину заметила: официальные люди — среди которых президент Академии художеств Федор Бруни и министр государственных имуществ Зеленой, возмущенный неакту­аль­ностью мотива («этот допотопный способ транспортов… уже сведен к ну­лю»), — негодовали, прогрессисты восхищались. Но как раз в восхищении «своих» был оттенок, для импульсивного по натуре художника непри­емлемый: ему как бы вменялось в обязанность и дальше быть певцом обездоленных, изо­бражать, как писал Крамской, «тяжелый, крепкий и почти дикий организм». И напрасно Репин, поясняя, что «не давал клятву писать только дикие организ­мы», признавался, что в процессе работы его «нисколько не занимал вопрос быта и социального строя договоров бурлаков с хозяевами», — общественность видела то, что хотела видеть: обличение и гражданскую скорбь. Между тем «Бурлаки» построены гораздо сложнее.

Обличительный пафос предполагался в первом замысле картины: процессия должна была двигаться параллельно променаду нарядных дачников, но от та­ко­го лобового хода Репина отговорил его друг — пейзажист Федор Васильев. Были и иные варианты — с бурлаками, пробирающимися сквозь бурелом (этюд, забракованный знатоком леса Шишкиным за «неправильные» деревья, уничтожен) и идущими вброд  Картина хранится в Государственной Третьяков­ской галерее.; самый последний ремейк был создан в 1918 го­­ду и назывался «Быдло империализма» — Репин вообще был склонен возвращаться к старым сюжетам. Но в канонической версии, развернув ше­ствие по горизонтали и дав таким образом «реплики» всем членам артели, автор обеспечил и зрителям свободу выбора. Вместо бытового жанра полу­чился групповой портрет, где никто не выделен: можно сосредоточиться на «бунтарях», но можно назначить «главным» вожака ватаги, созерца­теля Канина, который самому Репину казался проданным в рабство античным фило­софом. И это безоценочное экспонирование персонажей в эпически пу­стом, выжженном по цвету пространстве было совершенно новым для пере­движ­­нической картины, которая всегда стремилась к четкой расстановке акцен­тов. Как точно заметил Достоевский: «…бурлаки, настоящие бурлаки и бо­лее ничего. Ни один из них не кричит с картины зрителю: „Посмотри, как я несчастен и до какой степени ты задолжал народу!“».

Кстати, «Бурлаков» приобрел и повесил в своей бильярдной великий князь Владимир Александрович. Что он думал по поводу авторской идеи — неизвестно. 

слушайте в подкасте «зачем я это увидел?»

Кем были передвижники — революционерами или бизнесменами?

Рисунки и гравюры

Репин был превосходным рисовальщиком и свободно работал в различных техниках (перо, карандаш, уголь, мел, кисть), часто сочетая их при создании одного рисунка. Так, например, три этюда к картине «Л.Н. Толстой босой» выполнены углём и мелом, а рисунок «Максим Горький читает в Пенатах свою драму «Дети солнца» — карандашом и пастелью. Репину принадлежит целый ряд прекрасных акварелей и гравюр. Его рисунки разнообразны. Среди них встречаются как беглые наброски, так и тщательно проработанные произведения — как, например, «Санкт-Петербург: Невский проспект». Успешно выступал Репин и в качестве книжного иллюстратора.

Писал Репин медленно, тщательно, делая для каждой большой картины массу предварительных этюдов и набросков, и поэтому работа над некоторыми полотнами растягивалась у него на годы. Чего стоит только десяток лет (даже больше!), отданный знаменитым «Запорожцам». Репину долго казалось, что картине чего-то не хватает, и он снова ехал на Украину в поисках каких-то упущенных, по его мнению, исторических деталей. Иногда впадал при этом в форменное отчаяние. В 1890 году он жаловался в одном из писем: «Я вынужден слишком многое приносить в жертву, чтобы добиться общей гармонии… Я не вижу конца этой работе, она совсем не движется. На какое-то время я вообще решил прекратить писать эту картину».

Подобная тщательность (кстати, снова сближающая художника с Ивановым), происходившая от особенностей характера и очарованности самой темой, вполне могла иссушить первоначальный замысел, однако Репину каким-то чудом удавалось избежать этой опасности; все его герои живут живой жизнью, репинская кисть остаётся мощной, виртуозной и неповторимой, а свежесть его полотен как бы напрочь исключает какие-то невероятные усилия. Эта обманчивая легкость дорогого стоит. И вместе с тем воздействие живописи Репина на тогдашнюю интеллигенцию было грандиозно. М. Мусоргский называл её «грозным оружием».

Последние статьи

• Кто такая «госпожа Широкий столб», и Почему якуты считают её своей богиней сегодня, 20:58

• Кирк Дуглас vs Майкл Дуглас, или Что стояло за многолетним семейным соперничеством сегодня, 18:15

• 6 знаменитых актёров, которые в точности повторили трагические судьбы своих киноперсонажей в реальной жизни сегодня, 16:21

• Фотошоп XVII века: Как голландские и фламандские художники зарабатывали себе на жизнь сегодня, 14:13

• Почему все жители Древнего Египта носили парики, из чего их делали, и как мода на накладные волосы дошла до наших дней сегодня, 12:56

• Кто из знаменитостей крутил романы с королевскими особами и что из этого вышло сегодня, 11:47

• В чём Елизавета II помогала принцессе Диане и как складывались их отношения в кулуарах дворца сегодня, 10:43

• Почему рыдала, увидев себя на экране, звезда фильма «Ищите женщину» Людмила Дмитриева и ради чего ушла из кино сегодня, 09:20

• Какие традиционные украшения выбирают разные народы планеты, следуя своим древним обычаям 15.11.2021, 22:22

• Зачем в старину на Руси невест парили и как проверяли смогут ли молодожёны родить детей 15.11.2021, 21:04

Все статьи

Биография Ильи Репина

Родился Илья в Чугуеве (поблизости Харькова) 24 июля 1844 года. Обучение живописи в биографии Репина началось уже в тринадцатилетнем возрасте.
А в 1863 году он переехал в Петербург, чтобы учиться в Академии Художеств. Во время обучения там прекрасно проявил себя, получив две золотых медали за свои картины.

В 1870 году отправился путешествовать по Волге, выполняя тем временем этюды и наброски. Там же зародилась идея полотна «Бурлаки на Волге». Затем художник переехал в Витебскую губернию, приобрел там имение.

Автопортрет, 1878. (wikipedia.org)

Художественная деятельность тех времен в биографии Ильи Репина чрезвычайно плодотворна. Кроме написания картин, он в Академии Художеств руководил мастерской.

Путешествия Репина по Европе повлияли на стиль художника. В 1874 году Репин стал членом товарищества передвижников, на выставках которых представлял свои работы.

1893 год в биографии Репина обозначен вхождением в Петербургскую Академию Художеств в качестве полноправного члена.
Поселок, в котором жил Репин, после Октябрьской революции очутился в составе Финляндии. Там же Репин скончался в 1930 году.

«Протодиакон» (1877)

Портрет диакона Ивана Уланова из Чугуева, родного города Репина, создавался как этюд для картины «Крестный ход в дубовом лесу. Явленная икона». Работа над ней затянулась примерно лет на пятьдесят. В 1881 году она была отложена, потому что художник задумал другой вариант того же сюжета (ставший знаме­нитым «Крестный ход в Курской губернии»), но впоследствии возобновлялась; последние изменения в композицию были внесены в 1924-м. В «Явленной ико­не» протодиакон ведет толпу, представляющую собой живописное многоцвет­ное марево: он здесь почти единственный ярко «персональный» герой. В «Кре­стном ходе в Курской губернии», где толпа состоит из лиц разной степени характерности, столь индивидуальный образ разрушил бы хоровое начало — и Репин, поначалу думавший включить его в картину, от этой идеи отказался. 

«Протодиакон» экспонируется именно как протодиакон: имя здесь лишнее, важна типичность. Как писал сам Репин:

Но если в описании еще можно усмотреть оценку и даже некую антиклери­каль­ную ноту, то в портрете — одно лишь любование витальностью. Репин-писатель (а он был прекрасным писателем) способен анализировать своих героев, но Репин-художник с восторгом откликается на человеческую цело­стность, на полноту жизни, на органику и динамику. Откликается такой же живостью живописного почерка, бравурностью кисти. Протодиакон не плох и не хорош — он просто есть: и художническая завороженность фактурой здесь оборачивается чем-то напоминающим уже душевное сродство.

Кстати, репинский образ послужил основой грима актера Котэ Даушвили, сы­грав­шего роль священника отца Гермогена в фильме Георгия Данелии «Не го­рюй». Тоже живой образ, хоть и отчасти гротескный. 

Интересные факты из жизни художника

Илья Репин создавал поистине реалистичные полотна, которые до сих пор являются золотым фондом картинных галерей. Репина называют мистическим художником.

Известно, что из-за постоянных переутомлений у знаменитого живописца начала болеть, а потом и вовсе отказала правая рука. На время Репин перестал творить и впал в депрессию. Согласно мистической версии, рука художника перестала действовать после того, как он написал картину «Иоанн Грозный и его сын Иван» в 1885 году. Мистики связывают эти два факта из биографии художника с тем, что написанная им картина была проклята. Мол, Репин отразил в картине несуществующее историческое событие, и из-за этого был проклят. Однако позже Илья Ефимович научился писать картины левой рукой.

Другой мистический факт, связанный с этой картиной, произошел с иконописцем Абрамом Балашовым. Когда он увидел полотно Репина «Иоанн Грозный и его сын Иван», он накинулся на картину и порезал ее ножом. После этого иконописца отправили в психиатрическую лечебницу. Между тем, когда эту картину выставили в Третьяковской галерее многие из зрителей начинали рыдать, других картина вводила в ступор, а с некоторыми и вовсе случались истерические припадки. Скептики связывают эти факты с тем, что картина очень реалистично написана. Даже кровь, которой на холсте нарисовано очень много, воспринимается настоящей.

Все натурщики Репина после написания полотна умирали. Многие из них — не своей смертью. Так, «жертвами» художника стали Мусоргский, Писемский, Пирогов, актер Мерси д’Аржанто. Федор Тютчев скончался сразу, как только Репин начал писать его портрет. Между тем, даже абсолютно здоровые мужчины умирали после того, как побывали натурщиками для картины «Бурлаки на Волге».

«Бурлаки на Волге»

Стоит отметить, что картины Репина повлияли на общеполитические события в стране. Так, после того, как художник в 1903 году написал картину «Торжественное заседание Государственного совета», чиновники, которые были изображены на полотне, погибли во время первой русской революции 1905-го года. А как только Илья Ефимович написал портрет премьер-министра Столыпина, натурщика застрелили в Киеве.

Еще один мистический случай, который повлиял на здоровье художника произошел с ним в родном городе Чугуеве. Там он написал картину «Мужик с дурным глазом». Натурщиком для портрета выступил дальний родственник Репина, Иван Радов, мастер золотых дел. Этот мужчина слыл в городе колдуном. После того, как Илья Ефимович написал портрет Радова, он, не старый еще и вполне здоровый мужчина, заболел. «Я подцепил в селе проклятую лихорадку», — жаловался Репин друзьям, — «Возможно, моя болезнь связана с этим колдуном. Силу этого человека я сам испытал, притом, дважды».

«Мужик с дурным глазом»

Примерным семьянином Илья Репин не был никогда. Он не просто увлекался противоположным полом, а служил ему.

Главным стимулом к созданию одной из самых знаменитых картин художника «Иван Грозный и его сын Иван» стало посещение им одного из боёв корриды во время пребывания в Испании. Пребывая под большим впечатлением, Репин в своём дневнике написал по этому поводу: «Кровь, убийства и живая смерть очень влекут к себе. Вернувшись домой, я в первую очередь примусь за кровавую сцену».

Жена живописца была вегетарианкой, поэтому кормила его всевозможными травяными наварами, в связи с чем все гости Репиных всегда привозили с собой что-нибудь мясное и съедали его, закрывшись в своей комнате.

Однажды живописец познакомился с молодым врачом, который сообщил ему большой пользе сна на открытом воздухе. Начиная с того времени, вся семья спала на улице, а сам Илья Репин отдавал предпочтения сну на открытом воздухе даже в лютые морозы, правда под навесом из стекла.

Перед самой смертью врачи запретили Илье Ефимовичу рисовать больше двух часов в сутки, однако жить без живописи он просто не мог, поэтому друзья прятали принадлежности художника. Однако это не останавливало Репина, который мог выхватить из пепельницы окурок, рисовать на всём подряд, окунув его в чернила.

Как называлась картина?

Как я уже заметила, не только автор, но и название картины являются лишь плодом воображения народа. Никакой работы под названием «Приплыли» ни у Репина, ни у Соловьёва не было. Та картина, которую считают первоисточником фразеологизма, на самом деле называлась «Монахи. Не туда заехали».

Не секрет, что особенно запоминающиеся вещи люди могут “окрестить” ёмкими, но короткими названиями. То же самое вышло и с картиной Соловьёва. После той самой выставки в Сумском музее, где полотно оказалось рядом с работами Репина (едва ли не в одном ряду) творение малоизвестного мастера приобрело истинные бессмертие и славу. Сами люди решили называть картину коротко – «Приплыли». На мой взгляд, эта версия названия более ярко отражает суть событий, отражённых на холсте.

История одной картины. И. Репин. Запорожцы пишут письмо турецкому султану

Картину эту знают все – примелькалась, а вот то, что они там пишут, известно немногим. Славная запорожская братва собралась не просто черкнуть султану пару ласковых от нечего делать, а сотворить ответ на послание Магомета IV, ибо негоже оставлять без такового письмо брата Солнца и Луны. Запорожцы слегка перебрали в количестве матюгальников,

ну что с них возьмешь – хулиганы

И еще – письмо это вряд ли действительно было отослано туркам, скорее это просто народное творчество.

Далее письмо султана запорожцам, их ответ и два варианта «Запорожцев» Репина в полный экран. Историческая справка прилагается.

Письмо турецкого султана к казакам

«Я, султан и владыка Блистательной Порты, сын Мухаммеда, брат Солнца и Луны, внук и наместник Бога на земле, властелин царств Македонского, Вавилонского, Иерусалимского, Великого и Малого Египта, царь над царями, властитель над властелинами, несравненный рыцарь, никем не победимый воин, владетель древа жизни, неотступный хранитель гроба Иисуса Христа, попечитель самого Бога, надежда и утешитель мусульман, устрашитель и великий защитник христиан, повелеваю вам, запорожские казаки, сдаться мне добровольно и без всякого сопротивления и меня вашими нападениями не заставлять беспокоиться.»

Подписано: Султан турецкий Мухаммед IV

Ответ Запорожцев Магомету IV-му

«Запорожские казаки турецкому султану!

Ты — шайтан турецкий чёрт, проклятого чёрта брат и товарищ, и самого Люцифера секретарь! Какой же ты к чёрту рыцарь, когда голою сракой ежа не убьёшь? Чёрт высирает, а твоё войско пожирает. Не будешь ты, сукин ты сын, сыновей христианских под собой иметь, твоего войска мы не боимся, землёй и водой будем биться с тобой, ** твою мать.

Вавилонский ты повар, Македонский колесник, Иерусалимский пивовар, Александрийский козолуп, Великого и Малого Египта свинопас, Армянский свин, Подолянская злодеюка, Татарский сагайдак, Каменецкий палач, и всего света и подсвета шут, а для нашего Бога — дурак, самого аспида внук и нашего х*я крюк. Свинячья морда, лошадиная *цензура*, мясника собака, некрещёный лоб, мать твою **!

Вот так тебе запорожцы ответили, никчёмный! Не годен ты и свиней христианских пасти! Числа не знаем, ибо календаря не имеем, месяц в небе, год в книге, а день такой у нас, какой и у вас, и за это целуй в сраку нас!»

Подписали: Кошевой атаман Иван Сирко со всем войском Запорожским

По легенде, письмо было написано в 1676 году кошевым атаманом Иваном Сирко «со всем кошем Запорожским» в ответ на ультиматум султана Османской империи Магомета IV. Оригинал письма не сохранился, однако в 1870-х годах екатеринославским этнографом-любителем Я. П. Новицким была найдена копия, сделанная в XVIII веке. Он передал её известному историку Д. И. Яворницкому, который однажды зачитал её, как курьёз, своим гостям, среди которых был, в частности, И. Е. Репин. Художник заинтересовался сюжетом, и в 1880 году начал первую серию этюдов. Во время поездки по Украине, где Репин собирал материал для своих Запорожцев, художник писал Стасову: «До сих пор не мог ответить Вам, а всему виноваты Запорожцы, ну и народец же!! где тут писать, голова кругом идет от их гаму и шуму; еще задолго до Вашего письма я совершенно нечаянно отвернул холст и не утерпел, взялся за палитру и вот недели две с половиной без отдыха живу с ними, нельзя расстаться — веселый народ. Чертовский народ! Никто на всем свете не чувствовал так глубоко свободы, равенства и братства. Во всю жизнь Запорожье осталось свободно, ничему не подчинилось!»

«Запорожцев» Репин писал долго, целых двенадцать лет. Художник постоянно менял фигуры, удалял одни, вписывал другие, работал над картиной целыми днями, а иногда откладывал ее на долгий срок. «Работал над общей гармонией картины,- говорил он в одном из писем. — Какой это труд! Надо каждое пятно, цвет, линия — чтобы выражали вместе общее настроение сюжета и согласовались бы и характеризовали бы всякого субъекта в картине. Пришлось пожертвовать очень многим и менять многое и в цветах и в личностях… Работаю иногда просто до упаду… Очень устаю». В другом письме: «…если бы вы видели все метаморфозы, какие происходили у меня здесь в обоих углах картины… чего только тут не было! Была и лошадиная морда; была и спина в рубахе; был смеющийся — великолепная фигура, — все не удовлетворяло».

Ещё не завершив основной вариант, Репин в 1889 начал работу над вторым, работу над которым он так и не закончил. Это полотно несколько уступает по размерам первоначальному варианту (2,033,58 м), и является, так сказать, кулуарным экземпляром. Хранится он сейчас в Харьковском художественном музее.

Настоящий автор

Попадая в нелепую и часто смешную ситуацию, многие из нас привычно произносят: “Вот, картина Репина «Приплыли»”. Что забавно, большинство обывателей считает, что у Ильи Ефимовича Репина действительно в творческом наследии сохранилось такое творение. Но всё гораздо сложнее и, конечно, интереснее.

Небезызвестная картина действительно стала частью русского фольклора – причём больше вошла в русскую речь, нежели в живопись. Вопреки расхожему мнению, автором полотна является не знаменитый живописец Репин, а малоизвестный художник из Воронежа Лев Григорьевич Соловьёв. Творение это он написал в 1870-е годы.

Лев Григорьевич Соловьев «Монахи. Не туда заехали», 1870-е годыМестонахождение: Сумской областной художественный музей имени Н. Х. Онацкого, Сумы, Украина

Но почему же авторство приписали Репину? На этот счёт историки предлагают несколько вариантов.

1. Во-первых, Илья Ефимович был очень известен как живописец – как в кругах интеллигенции, таки среди простого люда.
2. Во-вторых, на выставке в 1930-х годах картина располагалась рядом с работами Репина, из-за чего публика автоматически приписывала авторство ему.

От себя хочу отметить, что сюжет, который Соловьёв изобразил на полотне, действительно незабываемый, а потому наверняка произвёл яркое впечатление на людей. В первую очередь – развеселил.

Илья Ефимович Репин, фотография 1909 года

Царевна Софья Алексеевна через год после заключения ее в Новодевичьем монастыре, во время казни стрельцов и пытки всей ее прислуги в 1698 году (1879)

Уже название картины содержит развернутую экспликацию. Без нее трудно было бы понять, что происходит — чем так разгневана эта женщина богатыр­ского роста и телосложения? Почему прячется в углу девочка-послушница? Что должно убедить зрителя в историчности сцены — только ли кольчужная парча царского платья (специально сшитого по аутентичным эскизам)? Нет, конечно, еще и тело повешенного стрельца за окном призвано прояснить ситу­ацию визуально, но оно, к счастью, не бросается в глаза.

Первая историческая картина Репина не вызвала энтузиазма у большинства даже самых горячих его поклонников. Риторический вопрос Сурикова: «Стрель­­цы разве могли за такой рыхлой бабой пойти?» — в сущности, мог бы повторить художественный критик, друг и покровитель всех передвижников Стасов, считавший Репина вообще неспособным к этому роду живописи. И не без оснований. Репинская привязанность к натуре и прежде всего к натуре человеческой, портретной, побуждала его воспринимать историю как сумму частных и, возможно, случайных сюжетов про людей. Про людей непременно в аффекте: коль скоро они являются историческими персонажами, то и пред­став­­лять их следует, по этой логике, в моменты драматические. Вот царевна Софья в момент, когда ее жизнь окончательно проиграна, — но в натурной си­стеме видения она может отреагировать на это лишь физиологической грима­сой ярости. В изобразительном воплощении драма превращается в мелодраму, героиня словно выступает на оперных подмостках (Репин, надо сказать, любил оперу и нередко ею вдохновлялся). 

Впрочем, возможно, в картине был и некий дополнительный умысел. Изве­стно, что художник внимательно изучал источники и стремился следовать правде во всех деталях: даже то, что героиня изображена с непокрытой головой (головной убор был сшит из той же старинной парчи, но не пригодился), ука­зы­вает на скорый постриг — он случится как раз в 1698 году. Но тогда странно выглядит ошибка в датах: до попытки стрельцов вернуть Софью на трон она провела в монастыре не год, как сказано в заглавии, но девять лет. Не исключе­но, что ошибка умышленна: спрессованное время (пусть это заметно не всем) хотя бы отчасти, символически выводит картину из слишком конкретного измерения, представляя автора не этнографом, но вдохновенным сочинителем.

Кстати, одной из моделей для героини (их было несколько) стала Валентина Семеновна Серова, мать репинского ученика Валентина Серова — дама авто­ритарного склада, нигилистка и общественная деятельница. Но больше всего Софья похожа на портреты Петра I: портретное чутье в очередной раз не подве­ло художника.