Значение творчества Антуана Ватто
У Ватто не было современников, способных стать рядом с ним. Расцвет французской живописи наступил в 18-ом веке, уже после смерти мастера (он скончался в возрасте 36 лет от чахотки).
Только в его произведениях нашло достойное воплощение то время, когда, общество взглянуло на себя. Ведь для того, чтобы увидеть себя со стороны, надо, чтобы каждый познал себя. И в картинах Ватто это происходит.
Ватто своим искусством открывал людям глаза на их собственную сложность. Его холсты говорят, что в счастливые часы не стоит забывать о грусти, ибо такова жизнь, неоднозначность которой он понимал лучше других. И лучше других ощущал неизбежность перемен. Он превратил сомнение в благотворную силу познания и показал человека наедине с собственными размышлениями. Он оставил нам картины, не позволяющие ленивому покою завладеть душой. Его картины вселяют желание во всем видеть потаённый, главный смысл, а значит — оставаться человеком.
Отражение взглядов Ватто в картинах
Хотя казалось бы, все, что он создавал, лучилось тонкой улыбкой, было полно лукавой радостью, беззаботной задумчивостью. У Ватто и задумчивость могла казаться беззаботной.
Он жил в пору, когда скептическая мысль передовых людей эпохи подвергла беспощадному анализу всё, что ещё недавно казалось незыблемым. Власть короля, религия, сам государственный уклад представали теперь в истинном и неприглядном виде.
Начинающийся век Просвещения во всем сомневался. Кумиры падали с пьедесталов. Люди разуверялись в прошлом, не доверяли настоящему, не надеялись на будущее. Надежды у современников Ватто были тревожными, зыбкими и неясными. Сомнительные добродетели короля Людовика XIV были осмеяны, но до решительных социальных перемен было ещё далеко.
“Алчность к деньгам соединилась с жаждою наслаждений и рассеянности; имения исчезали; нравственность гибла; французы смеялись и рассчитывали, и государство распадалось под игривые напевы сатирических водевилей”, — писал о Франции того времени А.С.Пушкин.
Как много в этих словах того, о чем говорил в своих картинах Ватто, — и жажда рассеянности, и пошатнувшаяся нравственность, и насмешливые спектакли.
Новый стиль в творчестве
Ватто любил писать актеров. На сцене театров и ярмарочных балаганов жизнь обретала остроту. В жестах комедиантов нет ничего лишнего. Спектакль словно сгусток жизни. И к тому же театр был смелым искусством, с подмостков сцен звучали слова, приводившие двор в ярость.
“Актеры Французской комедии” (1711-1712 гг.)
А.Ватто.Актеры Французской комедии.1711-1712.
В этой картине перед нами усталые и возбужденные после представления лица комедиантов, фантастические костюмы, мальчик — арапчонок, комический старик с длинным носом. Вот где счастливое согласие с жизнью, заново сотворенной и разыгранной на подмостках. Так возникает в творчестве Ватто глубокая мысль о роли искусства, высвечивающего в мире истину, скрытую намеренно или случайно.
Жанр «галантных празднеств»
Нет, живописец оставался далек от политики, но он глубоко и безошибочно ощущал непрочность, смутность времени, когда так многое неясно и лишь тревога и неблагополучие несомненны. Ирония в его картинах словно защита от чрезмерного беспокойства. И если вглядеться в них пристально, то нетрудно увидеть, что в них больше печали, чем веселья.
Мир обольстительных красавиц и галантных молодых людей, что неторопливо прогуливаются меж стриженых кустарников, искусственных водопадов, кружатся в танце, ведут задумчиво- ироничные беседы, меланхолически глядят на закат, — весь этот мир беззаботен и насторожен. У него нет уверенности в завтрашнем и даже в сегодняшнем дне, нет ни открытой радости, ни глубокого горя, ни добра, ни зла, лишь миражи чувств, маскарад страстей.
Герои Ватто ни во что не верят, ничего не боятся, ни на что не надеются. А ведь они и окружающая их реальность так прельстительны, так красивы: нежные, розовеющие, как перламутр, лица, плавные жесты, невесомая , плавная поступь, разлитая в каждом движении грация. А какие костюмы- тончайшие, какие только можно и невозможно вообразить оттенки: бледно- коралловые, золотистые, серовато — зеленые, пепельно- сиреневые, и все в благородном согласии. Какие сады, рощи, парки, вечно светлое небо, не знающее дурной погоды, дальние просветыаллей, ясная гладь прудов, желтоватый мрамор статуй. Казалось бы, счастье должно переполнять души персонажей Ватто, но он наделяет их собственным сомнением. Они словно догадываются о тщетности и призрачности жизни, своей обреченности и даже ненужности. Они похожи на изящные игрушки, которыми играет равнодушная к их жизни судьба.
“Равнодушный” (1717 г.)
А.Ватто. Равнодушный.1717
Эта знаменитая луврская картина совсем небольшая — около 25 см в высоту. Юноша в переливчатом, бледно- жемчужном костюме и алом плаще, замерев в грациозной неподвижности, готовится начать церемонный танец. Каждая линия будто вторит мелодии, ритмично струясь, обтекая фигуру, рассыпаясь в ломких складках плаща. Краски неярки, но звучны. Есть в них торжественность чуть печального праздника.
Но странно, уже при первом взгляде на картину и беззаботный нарядный танцор, и задумчивый пейзаж чудятся невеселыми. Есть какая-то обездоленность в изящном кавалере, какая-то тревога в затихшем саду, да и негромкая музыка звучит и торжественно, и горько.
Контраст беззаботного сюжета, почти игрушечного по хрупкости персонажа со скрытой в красках и линиях грустью оказывается главным в картине. В том, что пишет Ватто, нет счастливого единства. О красивом он говорит с усмешкой, о весёлом — с горечью, о печальном — с улыбкой.
“Затруднительное предложение” (1715-1716 гг.)
А.Ватто.Затруднительное предложение.1715-1716
Ватто одним из первых подметил стремление человека к природе, которое станет воспевать и проповедовать философ Жан-Жак Руссо. И если люди на полотне общаются между собой с той же лениво- кокетливой и равнодушной любезностью, то их фигуры неразрывно слиты со светозарным пейзажем, между ними обнаруживается гармония.
Ранняя жизнь и обучение
Жан-Антуан Ватто родился в октябре 1684 года в Валансьене , когда-то важном городе графства Эно, который впоследствии стал частью Бургундских и Габсбургских Нидерландов до их отделения от Франции после франко-голландской войны. Он был вторым из четырех сыновей Жана-Филиппа Ватто (1660–1720) и Мишель Ларденуа (1653–1727), предположительно валлонского происхождения
Семья Ватто была довольно обеспеченной семьей, хотя Жан-Филипп, кровельщик во втором поколении, был склонен к дракам. Проявив ранний интерес к живописи , Жан-Антуан, возможно, был учеником местного художника Жака-Альбера Жерина , и его первыми художественными объектами были шарлатаны, торгующие шарлатанскими лекарствами на улицах Валансьена. Ватто уехал в Париж в 1702 году. После периода, проведенного художником-сценографом и будучи слабым здоровьем, он нашел работу в мастерской на Пон-Нотр-Дам , делая копии популярных жанровых картин во фламандских и голландских традициях; Именно в этот период он разработал свою характерную для набросков технику.
Его рисунки привлекли внимание художника Жилло , и 1705 он работал в качестве помощника Gillot, работа которого, под влиянием тех Приматиччо и школы Фонтенбло , представлял собой реакцию против напыщенной официального искусства Людовика XIV » царствование. В студии Жилло Ватто познакомился с персонажами комедии дель арте (которая переместилась на Театр де ля Фуар после отъезда итальянской комедии в 1697 году), любимой темы Жилло, которая стала одной из страстей всей жизни Ватто.. После ссоры с Жилло Ватто перебрался в мастерскую Клода Одрана III , декоратора интерьеров , под влиянием которого он начал создавать рисунки, вызывающие восхищение за их непревзойденную элегантность
Одран был хранителем Люксембургского дворца , и от него Ватто приобрел свои знания в области декоративного искусства и орнаментального дизайна. Во дворце Ватто смог увидеть великолепную серию полотен, написанных Питером Паулем Рубенсом для королевы Марии Медичи. Фламандский художник станет одним из его главных влияний вместе с венецианскими мастерами , которых он позже изучит в коллекции своего покровителя и друга, банкира Пьера Кроза .
После ссоры с Жилло Ватто перебрался в мастерскую Клода Одрана III , декоратора интерьеров , под влиянием которого он начал создавать рисунки, вызывающие восхищение за их непревзойденную элегантность. Одран был хранителем Люксембургского дворца , и от него Ватто приобрел свои знания в области декоративного искусства и орнаментального дизайна. Во дворце Ватто смог увидеть великолепную серию полотен, написанных Питером Паулем Рубенсом для королевы Марии Медичи . Фламандский художник станет одним из его главных влияний вместе с венецианскими мастерами , которых он позже изучит в коллекции своего покровителя и друга, банкира Пьера Кроза .
В этот период Ватто написал «Отходящий полк» , первую картину в своей второй и более личной манере, демонстрирующую влияние Рубенса, и первую из длинной серии лагерных картин. Он показал картину Одрану, и тот посоветовал ему не тратить свое время и подарки на подобные темы. Ватто решил оставить его, оправдывая свое желание вернуться в Валансьен. Он нашел покупателя по скромной цене в 60 ливров в лице человека по имени Сируа, свекра своего более позднего друга и покровителя Эдме-Франсуа Жерсена , и таким образом смог вернуться в дом своего детства. В Валансьене он нарисовал несколько небольших фигурок лагеря, в частности костер , который снова купил Сируа, на этот раз цена поднялась до 200 ливров.
Молодость в Париже
Как трудно было в ту пору быть независимым! Жизнь парижского художника, даже удачливого, все равно не была свободной: приходилось искать покровительства и денежной помощи состоятельных любителей искусства, иначе не удавалось прокормиться. Хорошо, если меценат действительно разбирался в живописи, не был самодуром или капризным упрямцем.
Ватто повезло: ему старались помочь люди достойные, чутко угадавшие необычный талант в хрупком, нескладном, часто болевшем юноше. Художник и торговец картинами Мариэтт, живописцы Одран и Жилло, коллекционер Кроза и многие другие были искренне привязаны к Ватто, ценили его дар.
Но сколько раз художник покидал гостеприимный кров, предпочитая ни с чем не сравнимую свободу! Он вовсе не был легким человеком, этот блистательный поэт легкомысленных празднеств. Антуан часто искал одиночества, много размышлял, и мысли его были невеселыми.
Жиль в костюме Пьеро. Капризница картина
ГлавнаяКартиныКапризница картина
Поэт Шарль Бодлер утверждал, что самое ценное в искусстве Ватто – его капризные, своенравные, но бесконечно элегантные женщины. «Капризница» из собрания Эрмитажа – безусловно, одна из них.
В центре композиции, с небольшим смещением влево, сидит миловидная дама в струящемся черном платье. За её спиной игриво полулежит господин в красном берете с пером и, очевидно, заигрывает с девушкой. Но её напряжённо-прямая осанка и явное неудовольствие на лице свидетельствуют, что поклонник чересчур навязчив и уступать его напору героиня не расположена. Во всяком случае, сейчас.
Флирт и ухаживания, проявления галантности – это вообще центральная тема рококо. И именно Ватто положил ей начало своими «галантными празднествами». «Капризница» также принадлежит к этому жанру. Нарядно одетые герои явно принимали участие в каком-то увеселении, а вот сейчас удалились от общества, чтобы прояснить отношения наедине.
Однако, в отличие от абсолютного большинства сюжетов «галантных празднеств», где ухаживания совершаются к полному взаимному удовольствия, «Капризница» демонстрирует интересный психологический разворот – женское раздражение от навязчивого внимания. Развернувшись спиной к собеседнику, героиня проявляет высшую степень неучтивости.
Этим она показывает, что относится к визави без всякого уважения.
Ватто любил смешивать реальность и театр, наряжать друзей в театральные костюмы, которые он коллекционировал, и в таком виде рисовать их.
Ему импонировала идея игрового смешения иллюзии и реальности, нравилось извлекать из этого взаимного проникновения неожиданные психологические эффекты. Всё это есть и в «Капризнице».
Трудно отделаться от мысли, что героиня ощущает себя на сцене, перед полным зрительным залом, что она чересчур озабочена тем, как выглядит со стороны. Этому впечатлению подыгрывает даже пейзаж, покорно выполняющий роль кулис.
Именно за это качество Ватто впоследствии выше всех прочих художников будут ценить символисты.
Может быть, Капризница не отклоняет ухаживания, а наоборот – слушает оправдания и принимает извинения? Может быть, это не начало отношений, а их конец или явный кризис? Может быть, что-то вызвало ревность героини и герой (любовник?) вынужден оправдываться?
Так или иначе, Ватто предстаёт перед нами мастером тонкого и затейливого психологического рисунка. Именно во внимании к личности и нюансам переживаний героини заключена ценность картины.
Но голландских мастеров Ватто в самом деле очень ценил и многому у них учился. Исследователи мягко укоряют художника за вольные или невольные заимствования: дескать, и наряды у него уж больно а-ля Франс Халс.
А красный берет персонажа «Капризницы» – так и вовсе списан у Рембрандта.
И все-таки нельзя не признать, что платье героини – само по себе маленький шедевр с бесконечным разнообразием переходов цвета, который лишь условно может быть назван черным.
