Описание картин
«Над городом» – одна из самых знаменитых картин Шагала. Написанная в тяжелые годы Первой мировой войны, она, тем не менее, оставляет впечатление безмятежности и гармонии.
На полотне художник вместе с женой Беллой летят над Витебском, буквально парят в небе от счастья. Обыденный мир с его заботами остался внизу, он может подождать, пока влюбленные, вопреки физическим законам, парят на крыльях романтики, поглощенные друг другом.
Безмятежную жизнь дореволюционного Витебска Шагал изобразил в картине «Я и деревня». Под деревней он подразумевал свой родной город, где так остро чувствовал единение человека с природой. В композиции этого полотна, созданного в 1911 г., заметно влияние кубизма.
Картина разделена на элементы – воспоминания, которые, переходя одно в другое, вызывают различные ассоциации и совершенно необыкновенное восприятие мира.
Марк Шагал картины свои всегда наполнял мифологией, аллегориями и фольклорными мотивами. Он видел мир по-иному, возможно, в этом и состояло его главное искусство.
Белла, всегда Белла
Еще в 1909 году в родном городе Шагал познакомился с Беллой. Дочь богатого еврейского ювелира и сын грузчика у торговца селедкой – с точки зрения общества они, конечно, были не парой. Тем не менее они поженились спустя 6 лет и дружно прожили до смерти Беллы в 1944 году.
Жена невольно оказала огромное влияние на творчество Шагала. Он советовался с ней по поводу своих работ, написал немало ее портретов, и, как отмечают исследователи, вся любовная тема в его живописи связана с Беллой.
Создавал Марк Шагал картины с названиями иногда, казалось бы, странными: то «Розовые любовники», то голубые, то зеленые, то серые и на всех изображал Беллу – музу всей своей жизни. Причем изображал в более мягкой манере, сглаживая кубистические приемы.
Даже в его поздних работах, созданных уже после смерти жены, почти во всех женских образах ее черты легко узнаваемы. Однако Белла и сама была не лишена таланта. После смерти вышли ее мемуары, написанные во Франции в 30-е годы. Иллюстрировал книгу и писал к ней послесловие, конечно же, Марк Шагал.
Становление мастера
Лев Бакст, преподававший в школе Званцевой, порекомендовал Мойше ехать на обучение в Париж. Благодаря стипендии, полученной в 1910 г. от мецената Максима Винавера, эта мечта смогла осуществиться. Во Франции начинающий художник придумал себе творческий псевдоним – Шагал Марк.
Картины, написанные им в Париже в последующие 4 года, вобрали в себя приемы модных тогда в изобразительном искусстве течений: фовизма, кубизма, орфизма, футуризма. Но, как всегда, Шагал применил их на свой лад. Здесь он пишет «Скрипача», «Модель», «Голгофу», «Памяти Аполлинера» и проч.
Именно в Париже, который он называл своим вторым Витебском, Шагал окончательно сформировался как художник. Позже в автобиографической книге «Моя жизнь» он вспоминал, как велико было расстояние, разделявшее французскую живопись начала XX века, и искусство других европейских стран.
В Россию вернулся уже не начинающий художник, а известный мастер – Шагал Марк. Картины того периода – это отражение переживаемых им эмоций, порой диаметрально противоположных. С одной стороны, лирика «Дня рождения», с другой, боль, вызванная новой волной антисемитизма («Красный еврей»).
Первые шаги в живописи
Захар Сегал был вне себя, когда узнал, что Мойша, один из девяти его детей, решил учиться рисовать. Но сын, поддерживаемый матерью, стоял на своем. Первые в своей жизни мазки Мойша сделал в частной школе художника Пэна.
Никто в провинциальном городке, включая учителя и ученика, не мог тогда представить, что пройдет не так уж много времени, и о Витебске узнает весь мир. А прославит его не кто иной, как Сегал Мойша – Шагал Марк.
Картины с улочками родного города он будет писать на протяжении почти всей жизни. На них он воссоздаст повседневный быт многочисленной еврейской общины Витебска в ее безыскусной простоте.
Пока же, в 1907 г., в возрасте 20 лет Мойша отправляется в Санкт-Петербург, где впервые знакомится с течениями в современном ему западном искусстве. Несмотря на то что авангард произвел на него сильное впечатление, все же в его работах тех лет нет слепого подражания, в них уже заметен поиск собственного стиля.
